Эолова Арфа

После осени любви к жене и зимы любви к сыну настала весна любви к космосу. 12 апреля 1961 года полетел Гагарин, и Эол Незримов загорелся факелом фильма о первом космонавте планеты Земля. В стране шло осмысление реабилитации репрессированных, попавших в плен перестали считать предателями и трусами, прекратили с подозрением относиться к графе «пребывание на оккупированных территориях», и вот уже Ньегес застрочил новый сценарий — о мальчике Юре, который пошел в школу, но в октябре его деревню Клушино заняли гитлеровцы, и полтора года Юра жил как в аду: семью выгнали из дома, и пришлось ютиться в холодной землянке, голодать, видеть, как немцы избивают отца. Юра бежит за грузовиком, на котором угоняют в Германию брата и сестру, немец стреляет в него, он падает замертво, как Анна Маньяни у Росселини, когда она в роли Пины тоже бежит за грузовиком с арестованными. В космосе плывет пустой корабль «Восток», и Левитан с прискорбием объявляет: «К сожалению, первый в мире космонавт не смог отправиться в космос, потому что в одна тысяча сорок третьем году его застрелил фашистский солдат». Но это снится Гагарину, задремавшему накануне полета.

В другом сне Юрию отказывают в зачислении в отряд будущих космонавтов: «“Воля к победе, выносливость, целеустремленность. Вносит дельные предложения. Постоянно уверен в себе, в своих силах. Работает результативно. Развит весьма гармонично. Чистосердечен. Чист душой и телом. Вежлив, тактичен, аккуратен до пунктуальности. Интеллектуальное развитие высокое. Прекрасная память. Выделяется среди товарищей широким объемом активного внимания, сообразительностью, быстрой реакцией...” Все это хорошо, Гагарин, но, во-первых, ваша фамилия дворянская. Все равно что первым полетит в космос какой-нибудь Оболенский или Юсупов. А во-вторых, и это существеннее, вы провели детство на территории, оккупированной врагом. Так что извините...»

Примерно такие наметки. И Незримов уже вовсю рисовал и рисовал эпизоды, как всегда делал перед началом работы над фильмом. Но заявки не принимались, от режиссера и сценариста требовали других идей, они их подкидывали и снова получали отказ. В Каннах приз за лучшую режиссуру получила советская кинорежиссерша Юлия Солнцева, главным образом потому, что сняла первый отечественный широкоформатный игровой фильм «Повесть пламенных лет», и Незримов решил, что фильм о первом космонавте надо тоже снимать в цвете и в широком формате:

— Поймите, ведь само событие широкоформатное!

— Это ежу понятно, но дайте приемлемый сценарий, а не всякую там мистику.

Почему никто не хочет снимать о первом космонавте, вызывало недоумение. Американцы бы уже заранее сняли такой фильм и выпустили тотчас после полета. А наши не чесались. Как и в случае с войной 1812 года. Фильм по роману Толстого вовсю снимался, но не у нас в России, а там, в США, будто Бородинское сражение состоялось где-нибудь в штате Канзас.

В июле под председательством Юткевича промелькнул второй по счету Московский фестиваль, он проходил в новом главном кинотеатре столицы — только что открытом гиганте «Россия», возведенном на месте снесенного в тридцатые годы Страстного монастыря. Главный приз дали Чухраю за «Чистое небо», в котором главный герой актера Урбанского тоже оказался в плену, его лишили звания Героя Советского Союза, но в финале он раскрывает ладонь, а на ней сверкает возвращенная золотая звезда. Незримов снова талантливо выступал в роли зрителя, а не участника. Сидящая рядом жена только вздыхала:

— А мог бы ты на его месте...

Она снова перестала следить за своим весом, быстро набирала утраченное в прошлом году телесное добро, в черное платье Сильвии ей теперь влезть все равно что слону в «Запорожец» — появился тогда такой автомобиль-малявка, предмет многочисленных анекдотов и острот, типа «еврейский броневик» или «мини-Т-34».

— Зато ты с твоими заработками можешь подкопить на эту букашку, — усмехалась Вероника. То, что у многих уже имелись автомобили и дачи, а у ее мужа нет, входило в общий комплекс Эоловых недостатков.

— Ты в него не залезешь, — столь же беспощадно отвечал потомок богов.

— Да больно надо позориться! Ты бы хотя бы шубу мне купил.

— Сначала определись с размером, о волшебный фонарь моего сердца.

— Хамло!

И действительно, какой прок покупать шубу на один сезон, а на следующий она уже станет мала? Песня «Широка жена моя родная» вновь вернулась к слушателям программы радио «Эол».

Счастье приходит, когда ты уже отчаялся его ждать и не ждешь. Осенью вызвал к себе Сурин. Ну, думалось, опять предложит помрежика или ассистентишку, а он:

— Эол Фёдыч, ты у нас, кажется, просил дать тебе про войну двенадцатого года?

— Просил.

— Пляши. Фурцева посмотрела твоего «Не ждали», понравилось, спросила, что сейчас снимает этот режиссер, я и сказал, что про двенадцатый, к юбилею. Она: очень хорошо, а то все как-то забыли про славную страницу нашей истории. Ну что, за год успеешь?

— Конечно, успею, — мгновенно ответил Эол, а сам подумал: «Вот суки! Дотянули. Хрен тут чего успеешь!»

— Ну и ладненько, тащи сценарий.