Эон. Исследования о символике самости

⁷¹ Блаженный Августин (354–430 гг.) различает образ Бога, каковым является Христос, и образ, имплантированный в человека как способ или возможность уподобиться Богу[36]. Образ Божий пребывает не в телесном человеке, a в anima rationalis, обладание которой отличает человека от животных. «Образ Бога внутри, не в теле… там, где понимание, там, где разум, там, где способность исследовать истину – там имеет Бог образ свой»[37]. Посему следует помнить, говорит Августин, что мы не созданы по образу Божьему ни в чем, кроме нашего разумения: «…когда же человек понимает, что сотворен по образу Божьему, он видит в себе нечто большее, нежели дано скоту»[38]. Отсюда следует, что образ Божий, так сказать, идентичен anima rationalis. Последняя есть высший духовный человек, homo coelestis апостола Павла[39]. Подобно Адаму до грехопадения, Христос – воплощение образа Божьего[40], целокупность которого особо подчеркивает Августин. «Слово, – говорит он, – вместило в себя всего человека, во всей его полноте: и душу, и тело. Если же хочешь ты, чтобы я высказался точнее – ибо даже скот имеет “душу” и тело – то знай: говоря “душу человеческую и плоть человеческую”, разумею я всю человеческую душу, каковую вобрал он в себя»[41].

⁷² Грехопадение не уничтожило образ Бога в человеке; он был лишь поврежден и искажен («деформирован») и может быть восстановлен милостью Божией. На масштабы интеграции указывает descensus ad inferios, сошествие души Христовой в ад, ее искупительное действие, которое распространяется даже на мертвых. Психологическим эквивалентом этого является интеграция коллективного бессознательного, составляющая неотъемлемую часть процесса индивидуации. Блаженный Августин говорит: «…а посему целью нашей должно быть наше совершенство, совершенство же наше есть Христос»[42], ибо он есть совершенный образ Божий. По этой причине его также называют «Царем». Его невестой (sponsa) выступает человеческая душа, которая «в сокрытом в глубине духовном таинстве соединена со Словом, дабы были двое одна плоть», что соответствует мистическому браку Христа и Церкви[43]. Параллельно с продолжением этой hieros gamos в догматах и ритуалах Церкви данный символизм развился в Средние века в алхимическое единение противоположностей, или «химическую свадьбу», тем самым положив начало, с одной стороны, понятию lapis philosophorum, означающему целокупность, а с другой – понятию химического соединения.

⁷³ Образ Божий в человеке, искаженный первородным грехом, может быть «преобразован»[44] с Божьей помощью, в соответствии с посланием к римлянам, 12:2: «и не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия». Образы целокупности, продуцируемые бессознательным в ходе процесса индивидуации, представляют собой аналогичные «преобразования» априорного архетипа (мандалы)[45]. Как я уже подчеркивал, спонтанные символы самости, или целостности, на практике неотличимы от образа Бога. Несмотря на слово («преобразуйтесь») в греческом тексте вышеприведенной цитаты, под «обновлением» (, reformatio) разума понимается не действительное изменение сознания, а скорее восстановление исходного состояния, апокатастасис. Это в точности согласуется с эмпирическими данными психологии, свидетельствующими о существовании неизменного архетипа целостности[46], который легко может исчезнуть из поля зрения сознания или вообще оставаться вне его до тех пор, пока сознание, просветленное обращением, не распознает его в фигуре Христа. В результате подобного «анамнезиса» происходит восстановление первоначального состояния единства с образом Божьим. Последнее влечет за собой интеграцию, преодоление раскола внутри личности, обусловленного инстинктами, которые устремляются в различных, взаимоисключающих направлениях. Такой раскол отсутствует лишь тогда, когда человек, подобно животному, еще не осознает свою инстинктивную жизнь. Там же, где искусственная бессознательность – вытеснение – больше не отражает жизнь инстинктов, это состояние пагубно и невыносимо.