Эон. Исследования о символике самости

³³⁹ В элевсинских мистериях Протей уподоблен зеленому колосу пшеницы. К нему обращено восклицание участников празднества: «Госпожа родила божественного мальчика, Бримо родила Бримоса!» «Низшим» соответствием высоким элевсинским посвящениям, утверждает Ипполит, является темный путь Персефоны, похищенной богом подземного мира; он ведет «в рощу почитаемой Афродиты, вызывающей любовную болезнь». Мужчинам следует придерживаться этого низшего пути, дабы стать посвященными «в великие и небесные» мистерии[649]. Это таинство – «врата небес» и «дом Божий», где обитает благой Бог, существующий только для духовных людей. Они должны сбросить одежды и все стать , «женихами», «лишенными своей мужественности духом девственным»[650]. Это аллюзия на Откр., 14:4: «…ибо они девственники; это те, которые следуют за Ангцем, куда бы он ни пошел»[651].

8

³⁴⁰ В числе объективных символов самости я уже упоминал распространенную у наасенов концепцию , неделимой точки. Данная концепция полностью согласуется с понятиями «Монады» и «Сына Человеческого» у Моноима. Ипполит говорит:

Моноим… полагает, что существует такой Человек, как Океан, о коем поэт говорит нечто вроде: Океан, источник богов и людей[652]. Иными словами, он говорит, что Человек есть Все; источник вселенной, нерожденный, непорочный, вечный; и что есть еще Сын упомянутого Человека, каковой рожден и способен страдать, и чье рождение вне времени, и не было ни желаемо, ни предопределено… Этот Человек есть единая Монада, несоставная [и] неделимая, [тем не менее] составная [и] делимая; любящая и пребывающая в мире со всеми вещами [и тем не менее] воюющая со всеми вещами и борющаяся с собой во всех вещах; неподобная и подобная [себе], словно музыкальная гармония, содержащая все вещи… всем вещам дающая рождение. Она сама себе мать и отец, два бессмертных имени. Эмблема полного человека, говорит Моноим, есть йота или черта[653]. Эта единая точка и есть несоставная, простая, несмешанная Монада, не состоящая из ничего, но в то же время состоящая из многих форм, многих частей. Эта неделимая йота многоликая, тысячеглазая и тысячеименная. Это – эмблема полного и неделимого Человека… Сын Человеческий есть единая йота, текущая с высоты, полная и наполняющая все вещи, содержащая в себе все, что есть в Человеке, Отце Сына Человеческого[654].

³⁴¹ Данная парадоскальная идея о Монаде у Моноима описывает психологическую природу самости с точки зрения мыслителя II века, находившегося под сильным влиянием христианского откровения.

³⁴² Параллельная концепция обнаруживается у Плотина, который жил чуть позже (ок. 205–2701). Он говорит в «Эннеадах»: «Если душа помнит о своей жизни в прежнее время, то она вместе с тем знает, что свойственное ее природе движение есть не прямолинейное, а круговое, притом не около чего-нибудь внешнего, а около центра. А так как центр есть начало круга, то это значит, что, двигаясь около своего центра, душа движется около того начала, от которого происходит, и этим своим движением стоит в тесной связи и в соответствии со своим началом. Так должно бы быть со всеми душами, не только души богов всегда находятся в таком положении, которое и делает их богами, ибо чья душа стоит всегда в тесной связи с началом, тот есть бог; чья же душа значительно отдалилась от него, тот имеет многочастную природу человека, а то и зверя»[655].

³⁴³ Здесь точка выступает центром круга, созданного, так сказать, круговым движением души. Но эта точка есть «центр всех вещей», образ Бога. Данная идея по-прежнему лежит в основе символов мандалы в современных сновидениях[656].