Читаем Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII–XIX веках полностью

Вотчинная переписка и демографическая статистика, приводимая в главе 2, показывает, что во многих имениях многих уездов Костромской губернии крепостные женщины отказывались от брака. Есть еще много примеров. Ревизские сказки 1834 г. из двух деревушек ливенского имения Ильинское, чуть на юг от Баков, говорят нам, что в одной все 22 женщины 25 лет и старше были замужем, а в другой 6 из 40 (15 %) никогда замужем не были[670]. В двух деревнях Варнавинского уезда, Здекино и Черепаниха, принадлежавших почти в равных долях Николаю Юсупову, Варваре Голицыной и Елизавете Евреиновой, из 196 женщин 25 лет и старше в 1834 г. 43 (22 %) никогда не были замужем; в отдельных долях сопротивление замужеству варьировалось от 20 до 24 %[671]. С другой стороны, в тот же год и в том же уезде в юсуповской доле Стрелиц 14 из 29 женщин 25 лет и старше никогда не были замужем, в то время как в части, принадлежавшей вдове Норовой, все 22 женщины этого возраста были замужем[672]. В 1858 г. в двенадцати произвольно выбранных удельных деревнях Варнавинского уезда сопротивление замужеству варьировалось от 0 до 32,3 %; из 525 женщин 25 лет и старше 62 (11,9 %) никогда не были замужем[673]. В Галичском уезде в 1834 г. в имении Юсуповых, состоявшем из шести маленьких деревень, 8 из 63 женщин 25 лет и старше (11,3 %) также игнорировали брак[674]. В Нерехтинском уезде в 1858 г. в восьми крепостных деревнях сопротивление замужеству вырьировалось от 0 до 17,4 %. В самой большой из этих деревень, Митино, 48 из 346 женщин 25 лет и старше (13,9 %) никогда не были замужем; а во всех восьми — 70 из 520 женщин в этой возрастной группе (11,9 %)[675]. В 1850 г. в имении Аксеново графа Матвея Дмитриева-Мамонова в Чухломском уезде на севере Костромской губернии 104 из 549 женщин 25 лет и старше (18,9 %) никогда не выходили замуж. Равновесие в количественном соотношении полов в имении дополнительно нарушалось из-за наличия 157 вдов и всего лишь 26 вдовцов 20 лет и старше[676]. Сопротивление браку, вероятнее всего, было широко распространено по всей Костромской губернии, но даже в относительно тесно связанных селениях оно не было единообразным. В 18 деревнях имения Аксеново, например, процент отказов от замужества варьировался от 0 до 35,5.

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

Евреи, конфуцианцы и протестанты. Культурный капитал и конец мультикультурализма
Евреи, конфуцианцы и протестанты. Культурный капитал и конец мультикультурализма

В книге исследуется влияние культуры на экономическое развитие. Изложение строится на основе введенного автором понятия «культурного капитала» и предложенной им и его коллегами типологии культур, позволяющей на основе 25 факторов определить, насколько высок уровень культурного капитала в той или иной культуре. Наличие или отсутствие культурного капитала определяет, создает та или иная культура благоприятные условия для экономического развития и социального прогресса или, наоборот, препятствует им.Автор подробно анализирует три крупные культуры с наибольшим уровнем культурного капитала — еврейскую, конфуцианскую и протестантскую, а также ряд сравнительно менее крупных и влиятельных этнорелигиозных групп, которые тем не менее вносят существенный вклад в человеческий прогресс. В то же время значительное внимание в книге уделяется анализу социальных и экономических проблем стран, принадлежащих другим культурным ареалам, таким как католические страны (особенно Латинская Америка) и исламский мир. Автор показывает, что и успех, и неудачи разных стран во многом определяются ценностями, верованиями и установками, обусловленными особенностями культуры страны и религии, исторически определившей фундамент этой культуры.На основе проведенного анализа автор формулирует ряд предложений, адресованных правительствам развитых и развивающихся стран, международным организациям, неправительственным организациям, общественным и религиозным объединениям, средствам массовой информации и бизнесу. Реализация этих предложений позволила бы начать в развивающихся странах процесс культурной трансформации, конечным итогом которого стало бы более быстрое движение этих стран к экономическому процветанию, демократии и социальному равенству.

Лоуренс Харрисон

Обществознание, социология / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука