Эпидемия любви

Облако неведения
ведуница выдохнула.
Из души душистой
Сирин-птица выпорхнула.
Сказко-краско-перезвон:
Рождество. Молитва. Сон.
Звёзд космическое танго,
томный вальс небесных сфер,
ритма вольное дыханье
без границ, весов и мер.
Благовещение красок
предвещает бал без масок.
Как слеза мужицкая,
подпись: И. Мащицкая.
Жнёт туннель реальности
образы фатальности.
Растревоженная доля
нежит марсовое поле.
Тень сомнений слоем гладким,
Запах ненависти сладкой.
Захлебнулись медью трубы, –
«Миром твёрдым, правит грубый».
Дверь стальная, домик снежный, –
«Силой судеб, правит нежный».
Вновь безмолвием пугает
страх – обманщик хрупких душ.
Обнимая, пеленает
в липкий саван жарких стуж.
Там, на острове Буяне
Мать и Сын, Отец и Дочь.
Ветер прячет их в тумане
как Египетская ночь.
В поле судеб дождь с вестями,
соль надежды, сахар грез…
Волны памяти горстями
сыпят жемчуг бабьих слёз.
Ось земная – переправа
в Лукоморье честных слов.
Танец гордого павлина,
Звон копилки ярких снов,
Чувств смятенье,
Дуновенье,

Ветра тень,
Прикосновенье…
Как гадание на лентах,
Как дыхание души,
Как горячее шептанье,
– милый, только не спеши…
Заколдованные краски
кисть судьбы сгоняет в круг,
чтоб явилось, то, что снилось
«потому что!», а не «вдруг».
Ждёт нечаянная встреча
прокуратора с предтечей.
Не творящий сын Отца –
Два начала без конца:
Укротитель тёмных лиц
Запускатель белых птиц.
Шелест вкрадчивых шагов,
Звон серебреных подков,
Золотого дух песка,
Плоть сомнений у виска,
Ноты неба,
Струны сердца,
Поцелуи слаще перца,
Снов священнейший обман
гложет огненный туман.
Единение сердец…

Кто творит, – тот и Творец.

БО Я, – ЧЕЛОВЕК

Фантасту и товарищу Василию Головачёву

Не какой-то посланник, а обычный Создатель,
Ста миров. Сотен судеб. И новых основ.
Истребитель закона. Иступленный писатель.
Засадил поле боя мерной прозою слов.

Бой не вечен, в отличье от суетной жизни.

Ультиматум не повод, а стимул хандрить.
Даже логово Зверя окажется сносным,
Если ты разобрался, КАК, следует жить.

И на кладбище Джинов, Богов и Поэтов,

Зла излом чертит пуля, впорхнувшая в ствол.
Для родных персонажей, откровеньем заветов,
Абсолютный игрок сервирует свой стол.

– Вас не смею пугать, утешать, объясняться

Пусть останусь пред вами в извечном долгу.
Каюсь. Грешен. И должен безложно признаться:
Гарантирую жизнь! А вот смерть…
Смерть, увы, не могу…

КАМБОДИЯ

Дорошенко