Эпидемия. Записки из сумасшедших туров #Туровыебудни

«Зеленым» в музыкальной среде традиционно называют последний концерт в туре. Изначально идея «зеленого» концерта заключается в том, что музыканты незлобно шутят друг над другом непосредственно в процессе исполнения, но у нас такой подход не прижился, а название осталось. Хотя отдельные поползновения все же были, типа заклеивания скотчем клавиш синтезатора или включения вокалисту в ушные мониторы веселой детской песенки вместо того, что там должно быть, – но о них в другой раз. После концерта в наш с Женькой номер забрели Кривенков с Максимкиным для проведения торжественного праздника по случаю окончания гастролей. И вот после принятой первой рюмки мы стоим на балконе, курим, наслаждаемся долгожданной свободой от ежедневной работы, вспоминаем самые крутые моменты тура, рассказываем друг другу, какие мы молодцы и настоящие рок-звезды. Тут же предлагается разлить еще по одной, мы громогласно провозглашаем тост за рок-н-ролл, и в этот момент я случайно задеваю локтем пепельницу, она падает на выложенный плиткой пол и разбивается. Женька воспринимает это как сигнал к действию, поданный старшим боевым товарищем, хватает стоящий на полке стеклянный граненый стакан и с криком: «За рок-н-ролл! Зажжем по-настоящему!» – со всей силы швыряет его об стену. Тот разлетается на тысячу мелких осколков, а Тумач уже вбегает с балкона в номер, хищным взглядом сверля телевизор и намечая его на роль следующей жертвы. Еле успели перехватить, иначе слава Led Zeppelin по разгрому гостиничных номеров, боюсь, могла и померкнуть. После этого мне пришлось защищать Тумача от Кривенкова и директора, желающих незамедлительно прекратить его бренное существование, но это уже мелочи.

Широкая душа Лебедева проявляется не только в способности на ровном месте устраивать праздник или сотворить перформанс с легким налетом безумия. Умение сопереживать людям и чувствовать чужую боль всегда было для меня важным качеством хорошего человека, и он как никто другой способен на это. За день то трагического пожара в «Зимней вишне» в Кемерово мы играли концерт в почти таком же ТЦ в этом городе и по пути в Томск узнали о страшной трагедии. Никогда не забуду картину сидящего на рэковом кейсе посреди зала ожидания вокзала Женьки с телефоном в руке и глазами, полными настоящих мужских слез. Я подумал, может, он получил плохое известие из дома: «Женька, что случилось у тебя, почему ты плачешь? Что-то дома случилось?». «Да нет, у меня все хорошо. Я просто все думаю про этот пожар. Там же дети погибли, как представлю себе это, не могу сдержаться…». Мы все в этот день очень переживали из-за случившегося, но на Женьке прямо лица не было. Мне кажется, он не спал всю ночь от переживаний, и это очень важные штрихи к его портрету.

Желание быть звездой и быть на сцене иногда настолько захлестывает Тумача, что выходит из берегов. В концертной программе у «Эпидемии» всегда запланирована небольшая пауза, во время которой мы уходим со сцены, но всегда готовы выйти и сыграть еще несколько песен на бис, если зрители в зале будут об этом просить. Обычно в это время публика скандирует «Э-пи-де-ми-я», а мы радуемся, ведь это означает, что концерт прошел хорошо и публика довольна. И тут неожиданно в скандирование зрителей начинает отчетливо вплетаться звук барабана, причем по отношению к тому, что скандирует публика, скажем так – синкопированно вплетаться. Потом звучат забавные попытки дирижировать толпой и даже сыграть барабанное соло. Кто бы сомневался – это Лебедеву стало скучно за пультом, душа артиста вырвалась на сцену. И свою долю любви публики он получил – правда, также и свою долю жесткого разбора полетов после концерта, которую устроил, как ни странно, Егоров, обычно очень сдержанный и корректный, но скорее по совокупности тумачовских перформансов за текущий тур, чем за эту конкретную ситуацию. Помогло ли это? Ага, концерта на три, но мятущаяся душа рок-демона не может долго находиться в плену правил, и дальше все снова пошло по-прежнему.