Эпидемия. Записки из сумасшедших туров #Туровыебудни

– Димастый, а давай ему нальем коньяку для проверки, – предложил еще до концерта мудрый Кривенков. – По глазам вижу, не откажется.

– Да ну тебя на фиг, страшно даже предлагать, что он о нас подумает, это ж консерватория! – я официально отвергаю идею на корню, хотя в глубине души предложение мне нравится.

–Тем более до концерта! Да у меня при нем у самого в горло не полезет, – добавляю я, но вижу, что поздно, ибо Мелисов уже готов совершить эту страшную ошибку и держит в руке коньяк.

– Петя! – торжественно произносит он. – Обычно мы так, конечно, не поступаем, но так как сегодня твой первый концерт с нами, может быть, ты нервничаешь. Как ты относишься к тому, чтобы выпить граммов 50 коньяку для бодрости и беглости пальцев?

– Нашли, чем удивить, – неожиданно отвечает Петр. – Вы что, думаете, что в консерватории никто не пьет, что ли? Да я вам скажу, в академической среде такое бывает, что рокеры позавидуют. В общем, наливайте!

Тут мы сразу же поняли, что Петя – наш человек, и незамедлительно разлили по рюмкам бодрящий напиток.

– Ты не бойся, – напутствовал Максимкин. – За легкое пьянство перед концертом у нас тут зарплаты не лишают.

– А вы что, хотите сказать, что, помимо удовольствия сыграть с «Эпидемией», у меня будет еще и зарплата? – удивился Петя и от удивления замер, не донеся рюмку до рта. – Я думал, за такую шикарную возможность пожить несколько дней жизнью такой группы, как «Эпидемия», хорошо хоть мне платить не придется, и на том спасибо!

И тут я рассказал, что сознательно подверг его социальному эксперименту, умолчав про полагающийся гонорар. Мне было интересно, когда же он заведет об этом разговор и каковы его аппетиты. Ведь не может же человек снимать со слуха двадцать с лишним песен (а ему пришлось снимать все самому, потому что никаких нот у нас, естественно, не было), посетить несколько репетиций, потратить целых два дня на концерт в другом городе, и все это, не заикнувшись даже об оплате своего труда! Но оказалось, что Петр настолько любит искусство и рад быть на одной сцене с нами, что деньги для него не важны, и это было крайне приятно. Но не в наших правилах наживаться на энтузиазме людей. Каждая работа должна быть оплачена хоть как-то, поэтому, при всем Петином энтузиазме, о бесплатной работе не могло быть и речи. А концерт в итоге получился душевный – правда, я умудрился порвать струну на басу, а Дед отметился еще более феерично: перед вступлением к одной из песен он неожиданно вылез из-за барабанов и задумчиво ушел в гримерку, не объяснив никому ничего, оставив нас в полном недоумении. Оказалось, что барабанное вступление одной из песен полностью вылетело у него из головы, и он пошел слушать его на телефоне, чтобы освежить память.

– Представляешь, – рассказывал он уже потом. – Я готовлюсь дать отсчет и неожиданно понимаю, что в голове чистый лист вообще. Я даже приблизительно не помню, что я должен сыграть после счета «четыре». Пришлось уйти и послушать песню на телефоне, иначе я бы вообще ничего не сыграл. Так что коньяк перед концертом, может, и не всегда полезен. Хотя…

Должен добавить, что я после этого концерта еще несколько дней ничего не слышал правым ухом, потому что сидеть рядом с барабанами без берушей, когда на них играет Кривенков, – это то еще удовольствие, ибо играет-то он хорошо, но очень уж громко.

А через пару месяцев в Питере Пете невольно пришлось выдержать еще один коньячный экзамен, который, хоть и с самыми лучшими намерениями, устроил для него наш друг Миша Кузнецов. Как я уже говорил, он иногда работает у нас техником и помогает на концертах. На питерском акустическом концерте все шло хорошо, технических проблем не было, поэтому Миша решил сконцентрироваться на том, чтобы новый музыкант чувствовал себя на сцене как можно лучше.

– Будешь коньяк? – жестами показал Миша из-за сцены после нескольких вступительных песен. Петя сделал неопределенный жест рукой, что должно было означать: «Ну, даже не знаю, если тут так принято, что музыкант может выпить прямо на сцене, значит, буду». Миша от всей души хотел быть полезным и налил полную рюмку, снабдив ее сверху лимончиком, каковую Петя и употребил в промежутке между песнями, не моргнув глазом. «Хмм, если он выпил все так быстро и до дна, наверное, надо принести ему еще», – сработала мысль у Миши, после чего он незамедлительно исполнил задуманное. «Хмм, если приносят и приносят, наверное, невежливо будет оставить ее нетронутой, надо пить», – подумал интеллигентный Петя и незамедлительно принял на борт и вторую рюмку. А акустическая программа, надо сказать, у нас довольно длинная, и на ее протяжении ситуация повторилась еще несколько раз.

– Ты чего творишь-то, – жестами показывал Мише Мелисов. – Споишь нам музыканта прямо на сцене!

– Невиноватый я! Что я могу сделать! – отвечал Миша из-за кулис, так же усиленно жестикулируя. – Он все просит и просит – мое дело маленькое, заботиться о музыканте и выполнять его желания.