Эпизод из жизни мистера Ваткинса Тотля (старая орфография)

Отъ этой пріятной комнаты вниманіе мистера Габріэля Парсонса натуральнымъ образомъ перешло на ея обитателей. Въ одной изъ загородокъ, или ложь, двое мужчинъ играли въ криббэджъ, употребляя для этого весьма грязныя карты, собранныя изъ разныхъ колодъ, съ синимъ, зеленымъ и краснымъ крапомъ; доска для игры была давнымъ-давно сдлана на самомъ стол какимъ-то изобртательнымъ постителемъ; видно было, что орудіемъ для этой работы служили карманный ножикъ и двуконечная вилка; тми же самыми инструментами было просверлено необходимое число дырочекъ, въ приличномъ разстояніи одна отъ другой, для втыканія въ нихъ деревянныхъ гвоздиковъ. Въ другой перегородк сидлъ мужчина съ веселымъ лицомъ и оканчивалъ обдъ, принесенный къ нему въ корзин женой его, — такою же веселой женщиной, какъ и онъ самъ. Въ третьей лож находился молодой человкъ, отличавшійся отъ своихъ собратовъ привлекательною наружностью. Вполголоса и съ возрастающимъ жаромъ онъ разговаривалъ съ молодой женщиной, лицо которой закрыто было плотнымъ вуалемъ, и которая, какъ предположилъ мистеръ Парсонсъ, была жена молодого должника. Другой молодой человкъ, одтыя до послдней ниточки по требованіямъ господствующей моды, и обнаруживавшій вульгарныя манеры, прохаживался по комнат, съ сигарой, засунувъ руки въ карманы. Онъ выпускалъ по временамъ густые столбы табачнаго дыма и изрдка и съ очевиднымъ удовольствіемъ прикладывался къ жестяной кружк, содержаніе которой охлаждалось на камин.

— Ну! куда ни шло! еще четыре пенса! воскликнулъ одинъ изъ широкомъ, закуривая трубку и, при конц игры, обращаясь къ своему противнику. — И иной подумаетъ, что счастіе твое насыпано въ перечницу, и что когда теб оно понадобится, то стоитъ только потрясти эту перечницу — и счастіе передъ тобой.

— Да, это было бы недурно, отвчалъ другой игрокъ, онъ же и лошадиный барышникъ изъ Эйлингтона.

— И въ самомъ дл, очень бы недурно было, замтилъ веселый сосдъ игроковъ, окончивъ въ это время свой обдъ и, попивая вмст съ женой своей горячій грогъ изъ одного стакана. (Врная подруга его попеченій и заботъ принесла обыкновенное количество этой живительной влаги въ огромной каменной фляжк, въ полъ-галлона.) Мистеръ Вокарь, ты, я вижу, чудный малый: не хочешь ли взглянуть на дно вотъ этого стаканчика?

— Благодарю васъ, сэръ! отвчалъ мистеръ Вокаръ, оставляя свою ложу и приближаясь къ другой, чтобы принять предлагаемый стаканъ. — Ваше здоровье, сэръ, и вашей доброй супруги. джентльмены! ваше здоровье; дай Богъ всмъ вамъ добраго счастія. Мистеръ Виллисъ, продолжалъ «чудный малый», обращаясь къ молодому человку съ сигарой: — вы что-то не въ дух сегодня, — то есть упали духомъ, какъ говорятъ другіе. Скажите, сэръ, въ чмъ дло?

— Ничего, такъ; я вовсе не упалъ духомъ, отвчалъ курильщикъ. — Завтра меня выручатъ отсюда.

— И въ самомъ дл? спросилъ другой курильщикъ. — Желалъ бы я я сказать про свою персону тоже самое, да, кажется, нельзя. Я утонулъ какъ корабль «Ройялъ Джоржъ» на Портсмутскомъ рейд, и чтобъ выручить меня отсюда, нужно сначала вытащить со дна.

— А какъ вы думаете, почему я пробылъ здсь два дня? спросилъ молодой человкъ самымъ громкимъ голосомъ и внезапно остановившись.

— Да потому, я полагаю, что вы не могли выйти отсюда, отвтилъ мистеръ Вокаръ, подмигивая обществу. — Не потому, чтобы вы обязаны были оставаться здсь, но потому, что не было средствъ выбраться отсюда. Не потому, чтобы тутъ было принужденіе, а такъ, знаете, вы должны…. Э?

— Не правда ли, чудный малый этотъ Вокаръ? съ восхищеніемъ спросилъ свою жену мужчина, предложивши Вокару стаканъ грога.

— Дйствительно, славный человкъ! отвчала лэди, приведенная въ крайній восторгъ этими проблесками остроумія.

— Вы значитъ ничего не знаете, угрюмо отвчала жертва остроумія Вокара, бросая въ сторону сигару и дополняя слова свои ударомъ кружки по столу:- вы ровно ничего не знаете…. Дло мое въ своемъ род весьма замчательное: отецъ мой иметъ огромный капиталъ, а я — единственный сынъ его.

— Да, это весьма странное обстоятельство! замтилъ мимоходомъ мистеръ Вокаръ.

— Я единственный сынъ его и получилъ хорошее воспитаніе. Я не обязанъ ничмъ ни единой душ изъ цлаго свта; но меня заставили подписаться за друга на векселяхъ въ огромную сумму. И въ замнъ этой суммы я ровно ничего не получилъ. Какъ же вы думаете, каковы были послдствія?

— Я полагаю, что векселя пустили въ движеніе, а у васъ отняли его. Акцентаціи по векселямъ не были уплачены, и васъ арестовали… не такъ ли? спросилъ мистеръ Вокаръ.

— Совершенно, совершенно такъ, отвчалъ джентльменъ, получившій хорошее воспитаніе: — совершенно такъ! и вотъ, какъ вы видите, я очутился здсь; меня заперли за какую-то тысячу-двсти фунтовъ.

— Почему же вы не попросите вашего родителя поправить это дло? спросилъ Вокаръ съ видомъ скептика.

— Ахъ, помилуйте! это ровно ни къ чему не поведетъ: онъ никогда этого не сдлаетъ, съ горечью отвчалъ джентльменъ: — ршительно никогда!