Эпоха бронзы Кавказа и Средней Азии

Долгое время считалось, что жители Северо-Восточного Кавказа эпохи бронзы, в частности Дагестана, занимались полукочевым скотоводством, т. е. на лето частично откочевывали в горы, используя для выпаса мелкого рогатого скота яйлаги — альпийские пастбища (Миллер А.А., 1935, с. 41–51; Круглов А.П., 1946, с. 134). Однако изучение географических особенностей Северо-Восточного Кавказа (наиболее тщательно они были изучены в Дагестане) позволило утверждать, что хозяйство древних местных племен не было столь примитивным, как это казалось. Уже с энеолита их экономической базой являлось оседлое земледельческо-скотоводческое хозяйство, базировавшееся на освоении местных пахотных и пастбищных угодий и, вероятно, даже на использовании для посевов эндемичных зерновых культур — пшеницы, ржи и пр. (Вавилов Н.И., 1957, с. 116, 121; Лисицына Г.Н., Прищепенко Л.В., 1977, с. 48). Специалисты считают, что первые признаки производящего хозяйства, в том числе земледелия, наметились здесь еще в эпоху мезолита (Котович В.Г., 1974, с. 58, 59; Гаджиев М.Г., 1980б, с. 8; Амирханов Х.А., 1987, с. 148, 149, 177 и след.). Несомненно, в эпоху бронзы, когда широко использовались каменные мотыги, серпы с кремневыми вкладышами, молотильные доски, специальные печи для сушки и поджаривания зерна, ямы-зернохранилища (поселения Верхний Гуниб, Галгалатли I, Мекеги, Чиркей, Ирганай и др.), земледелие носило целенаправленный характер, совершенствуясь на протяжении всей эпохи бронзы (Котович В.Г., 1961б, с. 285–287; Котович В.М., 1965, с. 211–215; Магомедов Р.М., Дзагурова В.П., 1969, с. 6; Гаджиев М.Г., 1974б, с. 56–57). Отдельные находки образцов зерновых культур уточняют ассортимент посевов на полях. Так, на Верхнегунибском поселении были найдены остатки обугленных зерен мягкой пшеницы (Triticum aestivum L.) и голозерного ячменя (Hordeum vulgare var. nudum). Отпечатки твердой пшеницы (Triticum durum Dest) на стенках сосудов были обнаружены в катакомбах кургана 3 у ст. Манас. Отпечаток пшеницы неопределимого вида сохранился на керамике одного из Миатлинских курганов (Лисицына Г.Н., Прищепенко Л.В., 1977, с. 67, 68, рис. 10). Можно думать, что в эпоху бронзы появились первые террасовые поля (Котович В.Г., 1961, с. 288; Агларов М.А., 1974; Гаджиев М.Г., 1980б, с. 10, 11). Это подтвердилось пробными раскопками на одной из террас Верхнего Гуниба, в результате которых был получен материал, идентичный поселенческому (Котович В.М., 1965, с. 216). Такие поля существенно увеличили посевные площади в горных районах Дагестана и Чечни. Техника возведения их довольно сложна. Это и особые способы запашки, и искусственное выравнивание естественных горных уступов, и даже сооружение опорных стен (Агларов М.А., 1964, с. 179–184; 1974, с. 62, 63).

Некоторые косвенные данные в определенной степени свидетельствуют о плужной запашке полей, применявшейся еще в эпоху бронзы. Таковы лингвистические материалы, указывающие на общность названий пахотных орудий в дагестанских языках (Бокарев Е.А., 1961, с. 17; Османов М.О., 1974, с. 68–72), и глиняные рельефы (табл. 88, 1, 2) на Верхнегунибском поселении с изображением, как считают, сцен пахоты (Котович В.М., 1965, с. 160–169, рис. 57; Котович В.Г., 1965, с. 10, 11).

Для территории Чечни и Ингушетии материалов, характеризующих земледелие в древности, не очень много. Это отдельные находки зернотерок, а в могильнике Гатын-Кале даже каменной мотыги и семян конопли (Cannabis sativa) (Марковин В.И., 1963а, с. 98, 134). Все эти данные с определенной полнотой указывают на наличие довольно развитого земледелия в горах Северо-Восточного Кавказа в эпоху бронзы.