Эпоха дополненной реальности

После резкого снижения индивидуальных затрат на переселение и устранения части препон государственно-бюрократического характера диаспоры стали расти неослабевающими темпами. И вскоре в городах стало нормой не знакомиться с соседями – вплоть до того, что вновь прибывшие переселенцы начали наслаждаться свежеприобретенным правом на анонимность. Да и действительно, зачем? Ты не знаешь никого, тебя никто не знает, – вот и нет социального тормоза, коим являлись соседские пересуды, не позволявшие так просто вступать на путь вседозволенности. Так и умерло доверие. Никто никого отныне не знает и знать не хочет.

А на исходе XX века проявилась еще одна стремительная тенденция. Резко упали цены на услуги связи и повысилась их доступность. Когда я в 1980 году уехал из Индии и перебрался в Великобританию, минута телефонного звонка на родину, чтобы поговорить с матерью, стоила больше фунта стерлингов, а моя месячная зарплата составляла после уплаты налогов и платежей по счетам около сотни. При этом в самой Индии для установки стационарного домашнего телефона (а другого тогда и не было) нужно было отстоять в очереди после подачи заявления не менее трех лет. Сегодня же я связываюсь с матерью по скайпу бесплатно, а местную SIM-карту покупаю в аэропорту прибытия, пока жду выдачи багажа. Все-таки времена меняются.

Рисунок 10.1. Потоки глобальной миграции, 2005–2010 годы (источник: Circos/Krzywinski, M. etal.)

Чем ниже падают цены, тем чаще люди выходят на связь; и сегодня родные и близкие, даже будучи разлучены физически, продолжают общаться друг с другом. И через эти связи начинает возрождаться доверие.

Замкнутые, лишенные мобильности сообщества видели реальную угрозу в любой самовольной миграции кого-либо из их членов за свои пределы, и это приучило нас к жизни в атмосфере взаимного недоверия. Но как только людям стало по карману поддерживать отношения независимо от расстояния, начала восстанавливаться и былая близость между членами давно сложившихся сообществ, пусть и разделенных в пространстве, но чувствующих свое единство. Так мы начали учиться расширять доверие до мировых масштабов, да иначе нам и нельзя.

Интернет, веб-сервисы, умные мобильные устройства и приложения – все это открывает захватывающие возможности для общения и налаживания взаимосвязей, не говоря уже о прорыве в области использования интерактивных носимых, имплантируемых, заглатываемых и прочих устройств, дополняющих реальность, о которых рассказали в главе 5 и главе 6 Бретт и Алекс. Подключение к сети и появление тесных связей немало способствует устранению проблемы взаимного недоверия в условиях мирового рассеяния, а приумножение доверия, в свою очередь, способно придать этому процессу лавинообразный характер и привести к приумножению наших возможностей на путях, которые мы сегодня даже не сознаем.

Чтобы понять, как все это может выглядеть, стоит обратиться к примеру столь древнего человеческого занятия, как банковское дело. Рассмотрим термин «банкрот». Откуда пошло это слово? За много столетий до нас ростовщики и менялы вели свои дела, сидя на лавках, а лавка по-итальянски – banco, – отсюда и произошел «банк». Соответственно, банкиры – первоначально «лавочники».

В те времена хозяева нескольких соседних лавок, встречаясь, одалживались друг у друга «под честное слово». И все было отлично, пока каждый выполнял обещания; община спала спокойно. Столь высок был тогда уровень доверия. Но стоило кому-то из лавочников не сдержать свое слово, не признать долги, – и соседи ломали нарушителю лавку надвое, обозначая тем самым его изгнание из круга тех, кому они доверяли. Так и появился в итальянском языке термин banco rottura — «сломанная лавка»[432]. Таково происхождение слова «банкрот». Отсюда понятно, что слово «банкротство» следует трактовать шире, чем просто неплатежеспособность; это предательство доверия. Именно на доверии строилась в XIV веке вся экономика Сиены и Вероны; без доверия нельзя было ничего предпринять, невозможно было попросту вписаться в жизнь этих торговых городов. И его можно было лишиться, если вы не вели себя в соответствии с системой ценностей местного сообщества.