Эпоха «дворских бурь». Очерки политической истории послепетровской России (1725–1762 гг.)

В начале 1960-х гг. к проблеме обратился С. М. Троицкий — ему принадлежит специальный и единственный пока очерк историографии «эпохи дворцовых переворотов», где учёный показал существование различных подходов к проблеме в науке. Пытаясь дать этим точкам зрения оценку в соответствии с ленинской концепцией, историк видел истинные причины дворцовых переворотов «в обострении внутриклассовых противоречий среди господствующего класса феодалов, что было связано с консолидацией его в единое привилегированное сословие и обострением антифеодальной борьбы трудящихся масс». И всё же перспективу дальнейших исследований Троицкий связывал не с изучением антифеодальной борьбы, а с монографической разработкой «истории господствующего класса феодалов» (что отчасти успел сделать в своей последней работе), а также «тех форм, которые принимала борьба между отдельными прослойками феодалов в тот или иной период».[103]

Тогда же С. О. Шмидт попытался дать новую трактовку этого периода русской истории. В опубликованной на французском языке статье о внутренней политике России в середине XVIII в. и последующих работах Шмидт выступил против сложившегося с подачи В. О. Ключевского образа периода 1725–1762 гг. как «эпохи социально-политической летаргии, нарушаемой лишь время от времени шумом дворцовых переворотов». Основной смысл внутренней политики в это время учёный связал с «просвещённым абсолютизмом», в котором видел «интенсивное государственное и культурное строительство»: серию реформ, направленных на модернизацию российских порядков при сохранении дворянских привилегий. Он указывал, что не только собственно перевороты, но и гвардия, и «сильные люди» являлись своеобразными политическими институтами, и подчёркивал преимущественно «мирный характер» дворцовых переворотов XVIII столетия, в отличие от стрелецких выступлений 1682 г., обусловленный как принципиальным союзом верхушки русского дворянства, в лице гвардии, и государя, так и тем обстоятельством, что перевороты «мало касались бюрократии, даже высшей».[104]

Как отметил М. М. Кром, состоявшееся в 60-х гг. прошлого века «возвращение» политической истории в круг основных изучаемых проблем началось с эпохи Средневековья в трудах А. А. Зимина, С. О. Шмидта, Р. Г. Скрынникова, Н. Е. Носова, Ю. Г. Алексеева и ряда других историков. Затем настала очередь сюжетов XIX столетия. Предложенное С. М. Троицким монографическое изучение политической борьбы XVIII в. нашло осуществление несколько позднее — в трудах Н. Я. Эйдельмана, Н. И. Павленко, Е. В. Анисимова, О. А. Иванова, О. И. Елисеевой.[105]

В работе об эпохе правления императрицы Елизаветы Е. В. Анисимов рассмотрел «переворотную ситуацию» 1741 г., особенностями которой, по мнению историка, являлись, во-первых, самостоятельное осуществление переворота гвардейскими низами, «солдатством»; во-вторых, «антинемецкий» и патриотический характер переворота, что свидетельствует о «высоком уровне общественного сознания если не всего русского общества, то, по крайней мере, его широких столичных кругов»; третьей специфической чертой переворота он счёл активное вмешательство во внутриполитический конфликт французской и шведской дипломатии в своих интересах. Выделил Анисимов и ещё одну особенность: пропагандистскую кампанию с целью убедить подданных в законности власти Елизаветы и заклеймить предшествовавшее «засилье иноземцев».[106] В предисловии к публикации источников об «эпохе дворцовых переворотов» он подчеркнул и обозначенную ещё в XIX в. причину политических потрясений — ликвидацию сословно-представительных институтов, приведшую к «сужению социальных основ власти, к возможности проявления насилия».[107]

В другой работе о послепетровской России Е. В. Анисимов рассказал о царствовании Екатерины I, Петра II и Анны Иоанновны; из интересующих нас сюжетов он рассматривал только события 1730 г., охарактеризовав их как «олигархический переворот», а спор за власть после смерти Петра I оценил как «типичный военный переворот». В биографии императрицы Елизаветы исследователь повторил свои выводы о характере и особенностях переворота 1741 г., хотя и с оговорками относительно отнюдь не массового, а специфически гвардейского «патриотизма» и отсутствия на деле «свирепого режима иностранных поработителей».[108]

А. Б. Каменский в книге о времени Екатерины II проанализировал заговор 1762 г. и его отличия от переворота 1741 г.[109] В последнее время появились и самостоятельные исследования, посвященные наиболее важным политическим событиям первой половины XVIII в. и их главным героям — царевичу Алексею, А. Д. Меншикову, Д. М. Голицыну, А. П. Волынскому, Э. И. Бирону, братьям Шуваловым, Н. И. Панину, Екатерине II.[110]