Эпоха «дворских бурь». Очерки политической истории послепетровской России (1725–1762 гг.)

Список генералов и штаб-офицеров армии 1741 г. не даёт оснований утверждать о каких-то преимуществах для иноземцев или о стремлении «брауншвейгских» правителей назначать на ответственные посты «немцев». В одном из указов Сенату в марте 1741 г. правительница специально попросила выбрать «для определения в Смоленскую губернию губернатора из русских», поскольку вице-губернатору Бриммеру «по его иноземству во управлении в той губернии дел не без трудности быть может». Единственным генерал-аншефом при ней стал М. И. Леонтьев; из четверых произведённых генерал-лейтенантов «немцем» был только П. Ф. Балк; из пятерых генерал-майоров — А. Беренс и В. Бриммер; при этом, за исключением генерал-адъютанта П. Ф. Балка, все произведённые были старыми служаками, не связанными с придворными «конъектурами».[1422] Решение о победоносном для русской армии Вильманстрандском сражении в августе 1741 г. принял военный совет, шесть из восьми участников которого во главе с главнокомандующим П. П. Ласси были «немцы».

На местах перемен было больше (см. Приложение, таблица 2): новые губернаторы и вице-губернаторы появились в шести губерниях. Однако эти назначения трудно считать целенаправленной сменой кадров: новые должности не являлись для назначенных опалой, после нового дворцового переворота 1741 г. большинство из них сохранили свои посты (кроме попавшего под следствие за совращение собственной дочери А. П. Баскакова). Правительницу и здесь трудно упрекнуть в особом пристрастии к иноземцам. Все назначенные в 1741 г. губернаторы (М. И. Леонтьев, А. Г. Загряжский, А. П. Баскаков, В. Н. Татищев, А. А. Оболенский, И. А. Шипов, главнокомандующий на Украине И. И. Бибиков), за исключением рижского вице-губернатора X. Вилдемана, были русские.

Чиновники высшей администрации империи не могли пожаловаться на пренебрежение к их заслугам. Помимо отмеченных выше награждений, президент Юстиц-коллегии И. Ю. Трубецкой, вице-президент Вотчинной коллегии А. Г. Комынин, генерал-рекетмейстер Ф. А. Щербатов, руководители Сыскного приказа (Я. И. Кропоткин), Ямской канцелярии (Ф. В. Сухово-Кобылин), Канцелярии от строений (И. Г. Микулин), новгородский вице-губернатор А. Ф. Бредихин стали действительными статскими советниками. Следующие военные или статские чины получили и другие губернаторы и вице-губернаторы — А. Оболенский, Д. Друцкий, Л. Соймонов, С. Гагарин, П. Аксаков. Все они продолжили службу и после переворота, возведшего на престол Елизавету.

Но раздачи чинов и должностей не всегда создавали для Анны надёжную опору. Пострадавшие при Бироне (майоры Семёновского полка В. Чичерин, Н. Соковнин), действительный статский советник А. Яковлев, генерал-лейтенант М. С. Хрущов служили ей верно, и карьера большинства из них прервалась с новым переворотом. Но командиры гвардейских полков (Измайловского — И. Гампф, Конногвардейского — Ю. Ливен и П. Черкасский, Преображенского — П. Воейков) в ноябре 1741 г. не только не выступили в защиту правительницы, но ревностно выполняли все приказы Елизаветы, как и некоторые другие «назначенцы» Анны — её камер-юнкер И. О. Брылкин, ставший обер-прокурором Сената, и Ф. В. Наумов, сменивший Я. П. Шаховского на посту главы полиции.

Состоявшиеся назначения были, по-видимому, не всегда продуманными. Так, в сентябре 1741 г. определённые в Сенат А. М. Пушкин, Я. П. Шаховской, П. С. Салтыков, А. Д. Голицын выражали недовольство новыми обязанностями и тем, что с ними не советовались перед назначением.[1423] Cама Анна, в отличие от Бирона, ни разу не удосужилась посетить Сенат. Да и работал он не лучше прежнего. Рапорты секретарей показывают, например, что в октябре 1741 г. на заседаниях ни разу не присутствовали А. И. Ушаков, сказавшийся больным, и Г. П. Чернышёв — без всякого объяснения; 10 из 14 присутственных дней пропустил камергер В. И. Стрешнёв, 6 — другой камергер А. М. Пушкин (находились во дворце); 7 — тайный советник В. Ф. Наумов (по болезни или по причине присутствия «в полиции»; 6 — находившийся на дежурстве во дворце генерал-адъютант П. С. Салтыков. То есть из отмеченных секретарём десяти сенаторов половина исполняла обязанности неаккуратно.[1424]

Общего количества повышений за год правления Анне нам установить не удалось, но ясно, что их были сотни. Только по подготовленным Герольдмейстерской конторой к подписанию 17 и 22 сентября 1741 г. спискам пожалованных в чины статского советника и выше оказалось 127 человек.[1425] Но всегда ли раздаваемые милости были уместны? Вопреки мнению Военной коллегии правительница пожаловала в генерал-майоры бригадира С. Ю. Караулова — участника всех войн и походов 1710–1730-х гг.[1426] Но одновременно она сделала следующий шаг к возвышению придворных чинов: при ней обер-гофмейстер был приравнен к генерал-лейтенанту, камергер — к бригадиру, камер-юнкер — к полковнику.[1427]