Эпоха Юстиниана. История в лицах

Однако именно поддержка одной из сторон сыграла с императором злую шутку. В один из дней конных соревнований к нему обратились представители прасинов с жалобой на нахальство и злоупотребления, творимые венетами, Юстиниан оставил жалобу без внимания, и тогда прасины, не скрываясь, начали открыто поносить императора и его сторонников. Император был в бешенстве, но, когда он попытался усмирить наглецов, толпа разбушевалась не на шутку и стала покидать ипподром, круша и ломая всё на своем пути.

Юстиниан укрылся во дворце и повелел навести порядок. Вечером зачинщиков арестовали. Трое арестованных были приговорены к смертной казни, причём двое из них принадлежали к «зелёным», а один — к «синим». Так император попытался продемонстрировать свою беспристрастность, однако это лишь сплотило венетов и прасинов против Юстиниана. Уникальный случай в истории Византии! Подогреваемые речами лидеров, обе группировки болельщиков явились на казнь своих товарищей.

Но вот, на глазах изумлённой толпы, верёвка с двумя повешенными лопнула, и они остались живы. Вторая попытка оказалась столь же безуспешной, и народ потребовал освободить осуждённых. Наконец, нескольким монахам удалось забрать сорвавшихся с виселицы и укрыть их в церкви Святого Лаврентия, обладавшей правом церковного убежища. Однако, невзирая на древний закон, императорская гвардия быстро окружила монастырь, рассчитывая взять монахов измором. Вид тяжеловооружённых солдат, которые осаждают монастырь в самом сердце города, ещё больше разозлил людей, для которых Юстиниан превратился в самого настоящего тирана.

Схема ипподрома и Большого дворца. Константинополь. Первая половина VI в.

Император попытался успокоить толпу и объявил новые состязания на колесницах, однако, едва он появился на ипподроме, как тысячи глоток стали выкрикивать только одно слово: «Ника!» («Победа!»). Прежде этими выкриками болельщики сопровождали выступление своих любимых возничих, теперь они изливали свою ярость на императора, которого единодушно считали извергом. Не имея никакой возможности усмирить разбушевавшуюся толпу, император вновь отступил во дворец, надеясь, что к вечеру верная ему гвардия наведёт порядок в городе. Однако ситуация быстро выходила из-под контроля. Восставшая толпа высыпала на улицы, круша всё на своём пути. Здание префектуры было сожжено, пылали и торговые ряды. Отправленные на подавление мятежа имперские отряды были перебиты или обращены в бегство. Многие представители знати, также тайно ненавидевшие Юстиниана, охотно присоединились к погромам и снабжали мятежников оружием. Быстро осознав свою силу, восставшие начали осаждать городские тюрьмы, выпуская на свободу сотни преступников. После этого многотысячная толпа двинулась прямиком на императорский дворец.

Понимая, что дело складывается не в его пользу, император пошёл навстречу восставшим и лишил своих должностей многих государственных сановников, особенно ненавистных народу, таких как Иоанн и Трибониан. Однако эти уступки не могли удовлетворить ни чернь, которая считала воцарившийся хаос лучшим временем, чтобы поправить свои дела, ни аристократию, которая желала заполучить власть в империи. Отныне требования протестующих сводились к одному — отречению Юстиниана от престола.

В выгоревшем дотла городе началась настоящая резня — сторонников императора преследовали и убивали, где бы те ни находились. В это время сенаторы провозгласили нового императора — им стал Ипатий (лат. Flavius Hypatius,? — 532 гг.), патриций из древнего и знатного рода, а также племянник императора Анастасия I. Участники восстания подняли Ипатия на щит, понесли на Форум Константина и возложили на него знаки императорского сана.

Мраморный обелиск, привезённый из Египта императором Феодосием I в Константинополь. Площадь Султанахмет, Стамбул

Когда все формальные процедуры были завершены, встал вопрос о том, что делать с нынешним императором. Одни хотели отправить его в изгнание, однако большинство сошлось во мнении, что Юстиниана следует немедленно убить, ибо, в противном случае, однажды он может вернуться в столицу во главе верного ему войска. Решив, что Юстиниан не должен выбраться живым из города, разгорячённая толпа двинулась на дворец, где в это время шли ожесточённые споры между сторонниками действующего властителя.

В это же время, в Большом дворце, Юстиниан обсуждал сложившуюся ситуацию со своими приближёнными. Император был подавлен и собирался бежать из пылающего Константинополя, к такому решению склонялось и большинство его советников. Казалось, что дело Юстиниана обречено, и быть ему лишь императором в изгнании. Но в этот критический момент проявила себя Феодора, она произнесла пламенную речь и, как заметил Шарль Диль, «показала себя в высшей степени достойной императорской короны». Слова Феодоры сыграли свою роль, и Юстиниан решил сражаться до конца.