Эпоха крайностей. Короткий двадцатый век (1914–1991)

Отношения искусства и капитала всегда остаются двойственными. Сложно сказать, до какой степени шедевры искусства второй половины двадцатого века были обязаны своим появлением большим деньгам, за исключением, разумеется, архитектуры, где большое в целом выступает синонимом прекрасного или, во всяком случае, имеет больше шансов попасть в туристические справочники. С другой стороны, экономика, бесспорно, затронула самые разные виды искусства. Речь идет прежде всего об интеграции искусства в академическую жизнь и высшие учебные заведения, повсеместный расцвет которых мы уже отмечали (см. главу 10). Этому процессу были присущи как универсальные тенденции, так и частные особенности. В целом развитие культуры в двадцатом веке, а именно появление индустрии развлечений (порожденной массовым рынком), оттеснило традиционное высокое искусство в своеобразные “элитные гетто”, причем во второй половине двадцатого века в них оказались в основном люди с высшим образованием. Ведь любители оперы и театра, читатели классики и серьезной поэзии и прозы, посетители музеев и картинных галерей по меньшей мере заканчивали среднюю школу. (Исключение составляли только жители социалистических стран; там власти просто не давали развиваться рыночной индустрии развлечений.) В конце двадцатого века массовая культура большинства развитых стран свелась как раз к индустрии развлечений – кино, радио, телевидению и поп-музыке. Начиная с триумфального появления рок-музыки, элита тоже приобщилась к массовой культуре, в которую интеллектуалы, без сомнения, добавили высоколобости, чтобы угодить более придирчивому вкусу. В остальном между массовой и элитарной культурой произошло полное размежевание: потребители “низкого” сталкивались с “высоким” лишь эпизодически – например, слушая арию Пуччини в исполнении Паваротти на чемпионате мира по футболу в 1990 году или мелодии Баха и Генделя, “инкогнито” звучащие в телерекламе. Тому, кто не стремился стать частью среднего класса, не было никакого дела до театральных постановок Шекспира. И наоборот, всякий желающий повысить свой социальный статус, очевидно, должен был как минимум сдать школьные экзамены, что невозможно без шекспировских пьес – они входят в программу. В некоторых странах разрыв между образованными и необразованными слоями был настолько велик, что газеты выпускались как будто для жителей двух разных планет. Так было, например, в Великобритании, отличавшейся жесткостью социальной структуры.