Эпоха мертвых. Москва

К базару вели регулярно появлявшиеся на заборах и столбах указатели «Рынок». Еще были надписи «Отель», «Казино», «Трактир «Тверца», после одного посещенного рынка уже не удивлявшие. Казино, кстати, удивило названием «Бель Эпок». С какой стати бесхитростный деревянный домишка нес название эпохи во французском искусстве, я так и не понял, но решил не грузиться. Трактир назывался намного логичней, потому что именно на берегу Тверцы село и располагаюсь.

Рынок оказался на дальней от шоссе окраине, раскинувшись среди колхозно-хозяйственного вида построек. Была охраняемая стоянка, где за небольшую мзду в патронах три каких-то вооруженных до зубов парня в камуфляже выдали нам квитанции и пообещали хранить транспорт с содержимым как зеницу ока. Я решил, что верить им стоит, потому что внаглую врать более чем десятку людей с автоматами они бы все же не стали. Загнали машины за загородку и направились на базар.

– Жрать хочется, кстати, – сказала Татьяна, принюхавшись.

Действительно, откуда-то тянуло жарящимся мясом, но я ее идею отмел сразу:

– Рано еще, дорогая, пошляемся для начала. Потом местный трактир посетим, спешить некуда.

– А мы что, здесь ночуем? – удивилась она.

– Не знаю, там видно будет, – ответил я уклончиво. – Рано еще. Может, здесь, если задержимся, а может, еще куда скатаемся. Посмотрим. Не разделяемся, ходим кучей.

Было грязновато, натоптано, но людно и шумно. Торговали всем тем, что и возле Пироговского водохранилища, но не только – продавался инструмент, какие-то небольшие станки и все прочее подобное, в хозяйстве полезное. Оружия, кстати, было намного меньше, и стоило оно дороже. Почему так, интересно? Не организовывали раздачу, было меньше складов или кто-то наложил лапу на существующие запасы?

Меньше было и одежды, и прочих «плодов мародерки», зато были самые настоящие овощные и мясные ряды. В овощных, правда, только картошка была, а вот мясо – самое разное. Но дорого.

На изобилие молодых женщин в компании внимание обращали, но лишнего никто не болтал и тем более не делал. Мало того что и мужиков вооруженных среди нас хватало, так народ на сей счет понемногу ума набираться стал, как я заметил. Видят, кто как оружие держит, кому оно привычно, а кому и нет, кого злить можно, а кого и не стоит.

Кстати, реклама аж двух борделей, «Нега востока» и «Золушки», висела на рынке на почетном месте, так что наш рынок, что возле Дмитровского шоссе, тоже на оригинальность претендовать не мог. Все шло по накатанной колее.

В середине рынка стоял здоровый, недавно сооруженный павильон, на котором красовалась надпись «Игровой салон «Фортуна». Испытай свою удачу!» Удачу испытывали, из чего я сделал вывод, что дураки – это не чисто подмосковная разновидность приматов, на самом деле ареал их расселения куда шире.

А вообще быстро наклевывался вывод, что смотреть здесь особо нечего – базар в Медном самая настоящая калька со своего аналога, посещенного нами ранее. Те же лохотроны, те же пацаны в разгрузках на спортивных костюмах, попадающиеся регулярно, но к ним в добавку еще и военных хватало. Похоже, что тут и вправду произошло слияние какой-то части с какой-то «бригадой». Одни взяли на себя оборону и общий порядок в селе, а другие – контроль над коммерческой активностью.

Привлекло внимание объявление: «Набор работников. Требуются люди в новую общину у Конаковской ГЭС. Безопасность, отопление, бесперебойное электричество. Продуктовые пайки, жилье и оружие». Объявление это висело на вагончике-бытовке, возле которого толпились несколько мужчин в грязноватой одежде, живо напомнивших мне «беженцев» из тех, что мы недавно видели. В дверях стоял здоровенный, почти налысо стриженный мужик, в разгрузке и с автоматом на плече, видимо исполнявший роль привратника; он старался держаться подальше от очереди.

Я подошел к вагончику, обнаружил там еще несколько однотипных объявлений. Одно приглашало на восстановление работы на заводе «Изоплит» где-то в Конаковском районе, еще несколько призывали в еще какие-то места, мне совершенно незнакомые. Где-то предлагалась работа по валке леса и постройке новой деревни для беженцев из города, где-то предлагалось совместно организовать слесарный цех, судя по всему – неподалеку отсюда, где-то еще что-то, все больше трудное, но нужное. Но над всем главенствовало объявление побольше, написанное ярко-красным по белому: «Кто вшей напустит – грохнем!»

Судя по всему, именно из-за опасности педикулеза очередь выстроили вдоль стенки вагончика, отгородив перилами.

– Тут что, биржа труда? – спросил я у какого-то интеллигентного вида мужчины в грязном, порванном на плече пуховике и вязаной шапочке, криво сидящей на голове.

Лицо его было небрито, изо рта плохо пахло, похоже, что чистка зубов осталась в прошлом. Мысль о наличии насекомых тоже сразу приходила в голову, поэтому приближаться к нему я не стат.

– Да, что-то вроде агентства по найму, – ответил он тихим голосом. – Зовут на разные работы.

Другие, стоявшие рядом, прислушались к его словам, но в разговор не вмешивались.

– И что, идет народ? – спросил я.