Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти

К 2018 году Amazon заключил сделки со строительными компаниями, встраивая свои колонки Dot непосредственно в потолки по всему дому, а также устройства Echo и сопряженные с Alexa дверные замки, выключатели, системы безопасности, дверные звонки и термостаты. Как говорится в одном отчете, «Amazon может получать более полные данные о жизненных привычках людей…» Компания хочет продавать услуги в реальном мире, такие как уборка дома, ремонт сантехники и доставка пищи, но, по мнению некоторых инсайдеров, эти замыслы простираются еще дальше: всеведущий голос, который знает все, что с вами было и предвидит все ваши действия[720]. Патенты Amazon с прицелом на будущее уже включают разработку «алгоритма голосового анализатора», встраиваемого в любое устройство и способного реагировать на такие ключевые слова, как «купить», «не нравится» или «люблю», предлагая продукты и услуги[721].

Amazon вышел на охоту за поведенческим излишком[722]. Это объясняет, почему компания присоединилась к Apple и Google в соперничестве за приборную панель вашего автомобиля, заключив альянсы с Ford и BMW. «Покупки за рулем» означают, что рынки поведенческих фьючерсов разместятся на вашем переднем сиденье. Alexa поджидает наготове с рекомендацией ресторана или советом о том, где проверить ваши шины. Слова о «настолько распространенной, насколько возможно» объясняют, почему Amazon хочет, чтобы устройство Echo/Alexa также функционировало в качестве домашнего телефона, способного совершать и принимать звонки; почему компания подписала соглашение об установке Echo в почти 5000 комнатах отеля Wynn в Лас-Вегасе; и почему она продает Alexa колл-центрам для автоматизации процесса ответа на вопросы клиентов в прямом эфире по телефону и текстовыми сообщениями[723]. Каждое расширение территории Alexa увеличивает объем голосового излишка, который поступает на серверы Amazon и отправляется Alexa.

Путь к коронации Единого Голоса нелегок, и есть другие ходоки, решившие пробиться к финишной черте. Google тоже хочет, чтобы его «личный помощник» Google Home подвизался в качестве вашего домашнего телефона. Другой претендент – Samsung, который приобрел Viv, новую мощную голосовую систему, созданную первоначальными разработчиками личного помощника Apple Siri, разочарованными ограниченным подходом Apple. Ведущий разработчик Viv объяснил, что «вы можете сделать ту или иную вещь, просто сказав об этом устройству <…> рынок, который станет следующим большим полем…»[724]

Если жизнь – это дикая лошадь, то цифровой помощник – еще одно средство, с помощью которого оцифровка может эту лошадь объездить. Непослушную жизнь можно приструнить, оцифровать в виде поведенческих данных и переосмыслить как территорию для просмотра, поиска, изучения и изменения. Подобно тому как надзорный капитализм превратил всемирную паутину в пространство рыночного натиска, питаемого захватом и анализом поведенческого излишка, повседневной жизни суждено стать всего лишь полотном для взрывного роста нового постоянно действующего, построенного на нашем поведении рыночного космоса, от которого нет спасения.

II. Оцифровка личности

«Мы привыкли к общению лицом к лицу, когда слова растворяются в воздухе <…> Я предполагал, что клавиатурное общение будет похоже на письмо или телефонный звонок, но теперь я понимаю, что оно не растворяется. То, что электронное общение невидимо – миф…»[725] Это был блестящий ученый-исследователь в крупной фармацевтической компании, которую в своей книге 1988 года «Эпоха умных машин» я назвала «Корпорация Лекарство» (Drug Corp)[726]. Я тогда провела несколько лет, посещая их исследовательскую группу, и они как раз переводили большую часть своего повседневного общения с личных встреч на DIALOG, одну из первых в мире систем «компьютерных конференций». DIALOG был предшественником технологии, которую мы теперь называем социальной сетью. Платформа DIALOG создала новое социальное пространство, в котором научное сообщество Корпорации Лекарство расширяло и совершенствовало «сети своих отношений, доступа к информации, вдумчивого диалога и простой болтовни», как я описывала это тогда. Они встретили DIALOG с большим энтузиазмом, но закончилось все печально. «Со временем, – писала я, – стало ясно, что они также невольно поставили все то мимолетное и неощутимое, что было в их социальном обмене, под беспрецедентный контроль сверху». По интервью, которые охватывают те годы, можно документально проследить постепенное осознание учеными новых опасностей по мере того, как те стороны личного опыта, которые были прежде неявными и приватными, внезапно становились явными и публичными, чего они не ожидали и что имело последствия, о которых они глубоко пожалели.