Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти

События ноября 2016 года в маленьком городке Бельвиль (штат Иллинойс) наглядно показали, что мы теряем, когда подчиняемся антиутопическому правлению недоговора. Пэт и Стэнфорд Киппинг были должны кредитному кооперативу 350 долларов за «Бьюик» 1998 года. В очередной раз они не смогли внести ежемесячный платеж в размере 95 долларов. Кредитный кооператив привлек человека с местной эвакуаторной стоянки, Джима Форда, чтобы тот забрал их машину.

Когда Форд пришел в дом Киппингов в Бельвиле, он с тревогой обнаружил пожилую пару, которой приходилось выбирать между покупкой лекарств и платежами по кредиту за машину. Первоначальная реакция Форда состояла в том, чтобы отказаться от эвакуации машины и соответствующей оплаты. Киппинги горячо поблагодарили его, пригласили на чай и поведали свою историю. Тогда-то Форд и решил сомкнуть разрыв между неопределенной реальностью и условиями их договора. Он сделал нечто человеческое, позвонив в кредитный кооператив и предложив оплатить долг этой пары.

Менеджер кредитного кооператива настаивал на том, что Форд должен «следовать процедуре». Форд продолжал взывать к древним социальным принципам договора, нащупывая путь через лабиринт к чему-то, что казалось справедливым. В итоге менеджер согласился «поработать» с парой, чтобы посмотреть, что можно сделать. Дело этим не закончилось. В течение двадцати четырех часов онлайн-кампания по сбору средств собрала достаточно, чтобы расплатиться за машину Киппингов, отремонтировать ее, купить индейку на День благодарения и оставить супругам дополнительный подарок в размере 1000 долларов.

Самое интересное, что когда местная газета подхватила эту историю, она мгновенно разлетелась по сети и традиционным СМИ. Миллионы людей прочитали и отреагировали на эту драму, предположительно потому, что она пробудила воспоминания о чем-то ценном и необходимом, но теперь находящемся под угрозой исчезновения. Джим Форд напомнил нам о самых заветных требованиях цивилизованной жизни – нашем совместном утверждении прав на жизнь в будущем времени, выражающемся в объединении наших воль и взаимной приверженности диалогу, решению проблем и сопереживанию. Он красноречиво высказался по этому поводу:

Просто относитесь к людям по-человечески. Это не так сложно. То, что началось такое сумасшествие, это довольно печально. Это должно быть обычным делом, нормальной вещью[888].

В условиях антиутопии недоговора это обычная человеческая вещь ненормальна. Что, если бы кредитный кооператив, в котором состояли Киппинги, пользовался телематикой Spireon и должен был просто дать команду системе мониторинга автомобиля отключить зажигание? Не было бы никакого менеджера по ссудам, обговаривающего взаимные уступки с клиентами. Алгоритм, призванный устранить беспорядочные, непредсказуемые, ненадежные порывы человеческой воли, захватил бы старый Бьюик. Не было бы чаепития с Киппингами и некому было бы выслушать их историю. Не было бы возможности найти альтернативный путь через лабиринт, возможности построить доверие, не было бы повода для коллективных действий, согревающей душу праздничной истории о доброте, никаких проблесков надежды на человеческое будущее, в котором лучший из наших институтов сохраняется и укрепляется, не было бы общей проблемы неопределенности и общей свободы.

В условиях антиутопии недоговора усилия надзорного капитализма по достижению определенности заполняют пространство, некогда занятое всей той человеческой работой по созданию и укреплению общественного доверия, которая теперь оказывается ненужной силой трения на пути к гарантированным исходам. Устранение неопределенности преподносится как победа над человеческой природой – нашей изворотливостью и находчивостью. Все, что остается теперь важного, – это правила, задающие те или иные действия, объективные показатели поведения, и степень соответствия между первым и вторым. Социальное доверие в конечном итоге изнашивается, становясь своего рода рудиментарной причудой, вроде третьего соска или зуба мудрости – следами эволюционного прошлого, которые больше не выполняют никаких функций, потому что их контекст и, следовательно, их смысл, утрачены[889].

Недоговорные и коммерческие схемы изменения поведения, в рамках которых последнее достигает своих целей, конструируют общество как бесплодную пустыню, в которой недоверие воспринимается как должное. Заранее считая нашу совместную жизнь обреченной на провал, оно оправдывает принудительное вмешательство во имя определенности. На фоне постепенной нормализации этого автоматизированного плана и его авторов человеческая реакция одного эвакуаторщика – простейшее свидетельство того, что именно предстоит изжить надзорному капитализму.