Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти

По мере возрастания объемов данных, «машинный интеллект» Google совершенствовался, приводя к созданию более качественных прогнозных продуктов. Эта динамика породила императив извлечения, который выражает необходимость эффекта масштаба в накоплении излишка и зависит от работы автоматизированных систем, которые неустанно выслеживают, прибирают к рукам и приумножают поведенческий излишек. Google запустил логику завоевания, определяя человеческий опыт как нечто принадлежащее любому желающему, доступное для оцифровки в виде данных и присвоения в качестве надзорных активов. Компания научилась использовать целый спектр риторических, политических и технологических стратегий, чтобы напустить туман на эти процессы и их последствия.

Потребность в массовости питала неустанный поиск новых крупномасштабных источников поведенческого излишка, создавая конкурентную динамику, нацеленную на завладение этими поставками сырья и на поиски беззащитных территорий беззакония, где можно было бы проворачивать эти нежданные и мало кому понятные акты изъятия. Все это время надзорные капиталисты скрытно, но неуклонно приучали нас к своим притязаниям. В результате наш доступ к необходимой информации и услугам стал заложником их деятельности, наши средства участия в социальной жизни слились с их интересами.

Высокоприбыльные прогнозные продукты зависят от поведенческого излишка, а конкуренция вывела проблемы с поставками на новый уровень, отраженный в императиве прогнозирования. Более мощные прогнозные продукты требовали экономии не только за счет масштаба, но и за счет охвата, не только за счет объема, но и за счет разнообразия. Это разнообразие существует в двух измерениях. Первое – это разнообразие вширь с охватом различных видов человеческой деятельности; второе – это глубина прогнозных деталей в рамках каждого вида деятельности.

На этом новом этапе конкурентной гонки надзорные капиталисты вынуждены выбраться из виртуального мира в реальный. Эта миграция требует новых машинных процессов для оцифровки всех аспектов человеческого опыта в виде поведенческих данных. Сегодня конкуренция разворачивается в контексте быстро растущей глобальной архитектуры повсеместной компьютеризации и, следовательно, повсеместных операций снабжения, и все чаще ожидается, что прогнозные продукты будут приближаться к определенности и, следовательно, гарантировать поведенческие исходы.

На третьем этапе конкурентной гонки надзорные капиталисты обнаружили необходимость экономии за счет действия, применяя новые методы, которые выходят за рамки отслеживания, сбора, анализа и прогнозирования поведения, и начинают вмешиваться в ход игры и активно формировать поведение у его истока. В результате средства производства подчиняются сложнейшим новым средствам изменения поведения, которые опираются на различные машинные процессы, методы и тактики (подстройка, понуждение, обусловливание) для формирования поведения индивидов, групп и обществ способами, которые дают все большее и большее приближение к гарантированным исходам. Подобно тому как промышленный капитализм был одержим постоянной интенсификацией средств производства, надзорные капиталисты сегодня оказались заперты в цикле непрерывной интенсификации способов изменения поведения.

Интересы надзорных капиталистов сместились с использования автоматизированных машинных процессов, помогающих узнать о вашем поведении, на использование машинных процессов, помогающих формировать ваше поведение в соответствии с их интересами. Другими словами, эта траектория длиной в полтора десятилетия привела нас от автоматизации потоков информации о вас к автоматизации вас самих. В условиях роста повсеместной компьютеризации стало трудно, а может и невозможно, избежать неумолимых пут этой дерзко расставленной паутины.

Чтобы вновь обрести наши ориентиры, я просила возродить чувства удивления и возмущения. Но, самое главное, я призывала отвергнуть фаустовский пакт об участии в обмен на изъятие, требующий нашего подчинения средствам изменения поведения, построенным на фундаменте деклараций Google. Но я помню, что, когда мы спрашиваем «как это сошло им с рук?», есть много веских доводов, каждый из которых стоит рассмотреть, но ни один из которых не работает сам по себе. Вместо простых причинно-следственных связей ответы на наш вопрос образуют обширную панораму истории, случайностей, зыбучих песков и принуждения.