Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти

Поскольку мы рождены, чтобы подражать друг другу, утверждает Пентленд, весь человеческий род чувствителен к социальному давлению как эффективному средству изменения поведения. Такая модель человеческого обучения – это возвращение назад к пчелам и обезьянам, но также шаг вперед к машинному улью. Машины не учатся на сопереживании; знания автоматически обновляются в ходе синхронного прогресса коллективного разума.

4. Прикладной утопизм

И Скиннер, и Пентленд верят в право утописта навязывать свой план обществу. Инструментарное общество – это спланированное общество, созданное посредством тотального контроля над средствами изменения поведения. Ни плановики Скиннера, ни настройщики Пентленда не уклоняются от ответственности за осуществление власти, формирующей суперорганизм.

Скиннер так и не потерял веру в социальное видение «Второго Уолдена». Он понимал утопию как «тотальную социальную среду», в которой все части гармонично работают на благо коллективных целей:

Домашняя среда не вступает в противоречия со школой или улицей, религия не конфликтует с государством и т. д. <…> И если плановые экономики, доброжелательные диктатуры, перфекционистские общества и другие утопические проекты провалились, то нельзя забывать, что неудачи также терпели и стихийные, демократичные и несовершенные культуры. Провал не всегда означает ошибку: возможно, это просто лучшее, на что можно рассчитывать в определенных условиях. Прекратить пытаться – вот настоящая ошибка[1121].

Пентленд тоже рассматривает свою социальную физику как всеобъемлющую и необходимую. Лишь тотальная оцифровка и контроль над всем человеческим поведением пойдут на пользу цивилизации в гиперсвязанном будущем; не дрогнув, он готов утверждать компьютерное правление всей сферой человеческих усилий во имя коллективной судьбы. Политика и экономика этой коллективной судьбы, иными словами, власть и авторитет, которые лежат в ее основе и поддерживают на плаву, не требуют уточнения, потому что машины с их расчетами выходят за рамки этих когда-то фундаментальных координат человеческого общества. Вместо этого вычисления выявляют скрытые внутри данных истины и, следовательно, устанавливают, что является «правильным». Новый социальный класс настройщиков постоянно сохраняет бдительность, чтобы излечить человеческую природу от ее слабостей, обеспечивая подстройку, понуждение и обусловливание населения для выработки наиболее эффективного поведения. «Социально-сетевые стимулы» – это все, что требуется, чтобы «установить новые нормы поведения, а не полагаться на регулятивные взыскания и рыночную конкуренцию <…> Учитывая известные недостатки человеческой природы, социальная эффективность – это цель, к которой нам следует стремиться <…> Наше внимание должно быть направлено на поток идей, необходимый для того, чтобы индивиды могли принимать правильные решения и развивать полезные поведенческие нормы…»[1122] Наконец, как и Скиннер, Пентленд отвергает идею о том, что воображаемое им «управляемое данными общество» является просто утопической фантазией, настаивая взамен, что оно не только осуществимо на практике, но также является моральным императивом, в котором польза для коллектива перевешивает все остальные соображения.

5. Смерть индивидуальности

Индивидуальность – это угроза для инструментарного общества, назойливая сила трения, которая отнимает энергию у «сотрудничества», «гармонии» и «интеграции». В статье под названием «Смерть индивидуальности» Пентленд настаивает на том, что

вместо индивидуальной рациональности наше общество, похоже, управляется коллективным разумом, который исходит из окружающего потока идей и примеров <…>. Настало время отбросить выдумку, что единицей рациональности является отдельный человек, и признать, что наша рациональность в значительной степени определяется окружающей социальной тканью…[1123]