Эпоха Обамы

Понимая, что это вполне реальный сценарий, американцы старались закрепиться за Гиндукушем. И несмотря на то, что на чикагском саммите НАТО в мае 2012 года было принято решение о выводе войск к 2014 году, Обама во время неожиданного визита в Кабул подписал соглашение о стратегическом партнерстве с Афганистаном, признав его «главным союзником США среди стран, не входящих в состав НАТО» и пообещав ежегодно выделять четыре миллиарда долларов на содержание афганской армии. Афганский парламент ратифицировал договор абсолютным большинством голосов (против выступил лишь один парламентарий). Соглашение позволяло Вашингтону сохранить значительный воинский контингент в стране и после 2014 года. По некоторым данным, Соединенные Штаты создавали в Афганистане гигантские подземные военные базы с развитой инфраструктурой. Например, к югу от Кандагара якобы строилась подземная база на четыре тысячи военнослужащих с двумя взлетно-посадочными полосами. Похожие базы возводились в Гильменде, Герате и Мазари-Шарифе. И не исключено, что правы были те эксперты, которые называли заявления о выводе войск блефом, и подозревали, что Америка ни за что не откажется от крупных военных форпостов неподалеку от границ своих главных геополитических соперников – Китая, России и Ирана. О том, что американцы не собираются уходить из Афганистана, говорила и истерическая реакция Соединенных Штатов на отказ Киргизии продлить с ними контракт на использование военной базы Манас, которая играла важнейшую роль в обеспечении сил ISAF. Посол США в России Майкл Макфол обвинил Москву в том, что четыре года назад она «подкупила киргизские власти» и вынудила их «вышвырнуть» американских военных»[352].

Это было особенно неприятно для Америки, учитывая тот факт, что попытка Обамы навести мосты с талибами провалилась. Вначале 2012 года администрация США позволила открыть движению Талибан штаб-квартиру в столице катарского эмирата Дохе и, по слухам даже, начала предлагать заклятым врагам министерские посты в правительстве Карзая. Однако уже в марте талибы заявили, что требования, предъявленные Соединенными Штатами, неприемлимы для Исламского эмирата, а американцы ведут себя на афганской земле как заправские «крестоносцы». Дело в том, что в конце февраля на военной базе США в Баграме солдаты сожгли ряд религиозных книг, среди которых были экземпляры Корана. Вспыхнувшие после этого антизападные демонстрации были жестко подавлены, а 11 марта американец, служащий в Международных силах содействия безопасности в Афганистане расстрелял 16 мирных жителей, в том числе 9 детей, в провинции Кандагар. Талибы решили, что продолжать переговоры с оккупантами – значит потерять доверие народа. И начали традиционное весеннее наступление. Они провели серию дерзких атак в Кабуле, Джелалабаде и Парте, дав понять США, что ни о каких переговорах больше речи не идет.

Однако американцы не теряли надежды на диалог с представителями радикального движения. Тем более, что, по словам экспертов, талибы вполне могли бы заключить с Вашингтоном соглашение, используя традиционные механизмы примирения, прописанные в пуштунском кодексе чести. Что же касается США: в американском политическом истеблишменте все более популярной становилась идея сотрудничества с исламистами. «Аль-Каида», – писал The American Thinker, – постепенно превращается в единственную деструктивную силу в исламистском движении, а со смертью ее лидера и вовсе может уйти с мировой сцены, не мешая американцам флиртовать с радикальными исламистами»[353].

ЕВРОПЕЙСКАЯ «КОМЕДИЯ ОШИБОК»

Страны Старой Европы возлагали огромные надежды на смену власти в Вашингтоне: неудивительно, что во время предвыборной кампании в США их захлестнула волна «обамамании». И первое время после выборов эти надежды еще сохранялись. Например, французский министр иностранных дел Бернар Кушнер похвалил госсекретаря Хиллари Клинтон за «открытое мышление», столь нехарактерное для заносчивых американских дипломатов эпохи Буша». Осенью 2008 года Франция, которая занимала тогда пост председателя ЕС, направила будущему хозяину Белого дома письмо с просьбой «восстановить равновесие в трансатлантических отношениях, в которых зачастую преобладает модель «господин – вассал». Французы и немцы рассчитывали, что как только Белый дом займет темнокожий либерал, США начнут прислушиваться к мнению «европейского ядра», опираться на крупные континентальные державы ЕС. У Берлина вновь появлялся шанс стать американским «партнером по лидерству», как предлагал ему когда-то Джордж Буш-старший.