Эпоха открытий

Киберпреступники крадут интеллектуальную собственность и производственные секреты у организаций. В 2014 г. примерно половина малых предприятий, две трети средних компаний и четыре пятых крупных предприятий по всему миру стали мишенью киберпреступников [82]. Кит Александер, руководитель Агентства национальной безопасности США до 2014 г., называл кибершпионаж «величайшей передачей богатства в истории» [83]. Только в США, где совершается половина всех кибератак, корпоративные потери от кибершпионажа составляют от 300 до 400 миллиардов долларов в год [84]. Эти нападения также наносят вред покупателями и клиентам, нарушая конфиденциальность их личных данных и делая их более уязвимыми для кражи. Исследование, проведенное в 2014 г., показало, что 43 % американских фирм, в том числе крупнейшие интернет-провайдеры, торговые предприятия и банки, пострадали от хищения данных [85]. Хакеры, атаковавшие банк JPMorgan Chase & Co., украли банковские записи 76 миллионов домохозяйств и семи миллионов предприятий малого бизнеса [86]. Сети передачи данных общего пользования также находятся в опасности. В апреле 2007 г. Эстония, которая одной из первых в мире перешла на безбумажное управление и интернет-банкинг, была вынуждена приостановить всю внутреннюю деятельность, когда ее банки, телекоммуникационные компании, СМИ и правительственные организации подверглись одновременным массированным DDoS-атакам. Совсем недавно, в середине 2015 г., из Отдела управления кадрами правительства США в результате взлома были украдены кадровые данные 21,5 миллиона нынешних и бывших сотрудников правительства, в том числе 5,6 миллиона изображений отпечатков пальцев – возможно, это сделали иностранные правительства с целью вербовки информаторов и обнаружения шпионов [87]. Другие изощренные вредоносные атаки, вероятно, также осуществленные при иностранной поддержке, взламывали базы данных посольств, научно-исследовательских институтов и других правительственных организаций по всему миру [88].

Рост масштабов важнейшей инфраструктуры, подключенной к интернету, в том числе оборонной, химической, пищевой, транспортной, ядерной, водной, финансовой, энергетической и других систем, означает, что теперь возможна не только киберпреступность, но и кибервойна. По состоянию на 2016 г. были официально подтверждены две крупные кибератаки, вызвавшие выход из строя материальной инфраструктуры. В 2010 г. в Иране компьютерный червь Stuxnet саботировал завод по обогащению урана, заразив систему управления и вызвав поломку урановых центрифуг [89]. (Аналогичный червь был направлен на промышленные объекты Северной Кореи, но не смог достичь цели из-за крайней изоляции страны [90].) В 2014 г. немецкому сталелитейному заводу был нанесен «огромный ущерб» после того, как злоумышленники получили доступ к системам управления завода и спровоцировали отказ критических компонентов [91]. Предпринимается множество подобных попыток. Министерство внутренней безопасности США сообщило о 245 серьезных инцидентах в 2014 г., в основном в энергетическом и ключевых производственных секторах, начиная от несанкционированного доступа к вредоносным инфекциям и заканчивая кражей данных (которые могут послужить материалом для подготовки следующей атаки) [92].

Прошли те дни, когда мы могли воспринимать любую инфраструктуру как нечто само собой разумеющееся.

Природа как инфраструктура

То же касается и природы. Естественная инфраструктура (например, климат) является ярким примером того, как изменились опасности со времен предыдущего Ренессанса и какие уроки пятисотлетней давности до сих пор актуальны.

Изменились в первую очередь масштабы человеческой деятельности, помноженные на выросшую в 17 раз численность населения, и технологии, которые теперь потребляют гораздо больше энергии [93]. Пятьсот лет назад силы природы, казалось, были никак не связаны с деятельностью человека. Люди могли изменить пейзаж сельскохозяйственными работами или вырубкой леса, но в основном природу воспринимали как данность – силу, находящуюся за пределами нашего влияния и тем более не поддающуюся нашему контролю. Сегодня все изменилось. Четкой границы между деятельностью человека и стихийными бедствиями больше не существует, поскольку масштабы человеческой деятельности ощутимо влияют на места обитания животных, видовое разнообразие, погоду, температуру, атмосферу и даже на высоту уровня моря.