Эпоха открытий

Общеевропейский финансовый союз, появление которого несколько лет назад предсказывали многие видные эксперты, сегодня обречен на провал. Обсуждение расширения политического союза также заглохло. Следующим смелым шагом было бы принять в союз Турцию, которая до Первой мировой войны еще была Османской империей. Присоединение Турции больше, чем включение любой другой страны, расширило бы горизонты Европейского союза за пределы средневековых христианских границ. Вместо этого более чем через десять лет после признания кандидатуры Турции ЕС захлопнул перед ней двери, и обида, вызванная отказом, укрепила националистические настроения в стране. Единая валюта Европы, евро, топчется на месте. Греция, зажатая между немецкими кредиторами, которые отказываются простить ей государственный долг, и греческими гражданами, не желающими работать на выплату этого долга, пережила десятилетие принудительного затягивания поясов и еще может выйти из Еврозоны. Великобритания, которая всегда уклонялась от евро, может полностью отказаться от участия в Европейском союзе, если крайне правые и крайне левые британские политики добьются своего. Десять лет назад это было немыслимо, а в 2016 г. жители Великобритании проголосовали за выход в результате всенародного референдума.

Глобальная миграция людей неразрывно связана с кризисами и трагедиями. Соединенные Штаты колеблются между двумя противоположными вариантами – возвести на границе стену, чтобы сдержать нелегальных иммигрантов, или принять закон, чтобы предоставить им гражданство. Пока в конгрессе нет согласия по этому вопросу, реформа представляется маловероятной. В Евросоюзе, куда в 2015 г. хлынуло рекордное количество беженцев из Сирии, Афганистана и других вовлеченных в конфликт стран, мнения также разделились: одни считают, что долгосрочным решением проблемы станет обязательная для каждого государства – члена ЕС ежегодная квота по приему определенного количества беженцев, другие – что нужно закрыть границы [85].

Пока они спорят, более 4 миллионов беженцев страдают в убогих временных лагерях и городских трущобах Иордании, Ливана и Турции. Еще сотни тысяч, пытаясь обойти лагеря, попадают в руки похитителей-работорговцев или тонут при попытке пересечь Средиземное море на самодельных лодках. Принятая в 1951 г. Конвенция ООН о беженцах, определяющая права беженцев и обязанности других государств по отношению к ним, остро нуждается в реформе. Пока между стабильными, более состоятельными странами нет обновленного общего соглашения о том, как справедливо разделить между собой обязанность помогать людям, сорванным с мест в результате социальных и стихийных бедствий, наша реакция каждый раз будет неполной и недостаточной. А бедствия будут случаться все чаще.

По одному из важнейших мировых вопросов современности, изменению климата, человечеству уже два десятка лет не удается достигнуть общего, всеобъемлющего и эффективного общественного договора, в соответствии с которым можно было бы начать энергичные действия. Киотский протокол 1997 г. – неидеальная, но лучшая из возможных стратегия, согласно которой ряд государств обязался сократить выброс углекислых газов, – закончился тем, что большинство оказались не в состоянии выполнить свои обязательства. В Копенгагене в 2009 г. мировые лидеры решили вообще не связывать себя договором о совместной ответственности. Несколько дерзкая надежда, которая пронизывала атмосферу конференции в Киото, – до 9/11, до всемирного экономического кризиса, когда слово «глобализация» еще было хорошим словом, – сменилась трезвым пониманием того, что собравшиеся мировые лидеры не имеют ни желания, ни народной поддержки, чтобы принести значительные жертвы ради нашего общего будущего.

В последние годы эта поддержка окрепла: экстремальные погодные явления, а также серьезные загрязнения в городах Китая и в других местах вызывают повышенное беспокойство, и общество начало задумываться о том, какие последствия для здоровья имеет экономика, основанная на ископаемом топливе. В результате в 2015 г. появилось Парижское соглашение, по которому более 195 стран добровольно согласились остановить глобальное потепление на уровне «значительно ниже 2 °C». Само по себе соглашение является гигантским достижением: это один из немногих случаев в истории, когда научные данные заставили практически все страны мира прийти к соглашению. Это наглядно доказывает расцветающую силу науки и всемирное понимание проблемы незапланированных последствий прогресса.