Эпоха перемен 2 (СИ)

В голове ещё крутились мерзкие мысли, когда тело начало действовать само. Видимо, какие-то установки у меня записаны на уровне подсознания.

В два прыжка я оказался за спиной парня с ножом. Схватил его руку, после чего, используя инерцию собственного тела, вывернул её. Затрещали сухожилия.

Боевик резко развернулся. Я встретился с ним взглядом. Зрачки его глаз были так расширены, что радужки почти не было видно. Вещества? Да кто его разберёт!

Он зарычал, обнажая клыки, и попытался ударить меня в пах уцелевшей рукой. Уворачиваясь, я сложил нож, потом всем корпусом навалился на него слева, опрокидывая на землю. В завершение прыгнул, приземлившись на его голеностоп.

Ещё один звериный крик, сливающийся с царящей вокруг какофонией боли и ярости.

Перелом. В лучшем случае — растяжение или разрыв связок. Но, по крайней мере, жив останется — если успеет отползти в кусты, конечно.

Двое, удерживавших белобрысого, переглянулись. Потом одновременно отпустили парня и двинулись на меня. На кулаке одного из них блеснул массивный кастет.

Я постарался скорчить максимально зверскую и безумную рожу, одновременно испустив яростный рык. С удивлением обнаружил, что это неплохо работает: агрессоры как-то замялись, а я сам ощутил прилив сил и бодрости. Да и страх притупился.

Честно говоря, я думал, что белобрысый сбежит. И не то, чтобы я осуждал его за это: в конце концов, я ведь сам вписался. А он меня даже не знает.

Однако парень удивил. Побежав к одному из молодчиков, он сделал подсечку, и тот рухнул на землю. Его напарник поочерёдно взглянул на нас обоих, после чего дал дёру куда-то в сторону берега, лихо лавируя между отдельными схватками, на которые разбилось побоище.

— Сюда, живо! — белобрысый схватил меня за локоть и довольно бесцеремонно потянул за собой.

Я счёл за лучшее не сопротивляться.

Мы забежали в кусты. Какое-то время плутали в сумерках по едва различимой тропинке, пока не оказались возле заброшенного и полуразваленного частного одноэтажного дома.

— Сюда, — скомандовал пацан, ныряя в разбитое окно.

Я последовал за ним.

Внутри было грязно и воняло туалетом. Я старался ступать осторожно, следуя за своим проводником.

Мы прошли по полусгнившим доскам в центре комнаты и оказались в тёмном коридоре. Пацан (я теперь видел только его силуэт) свернул направо. Там была ещё одна комната, чуть почище.

— Надо пересидеть пару часов, — сказал парень.

В полумраке я видел, как он подошёл к чему-то, похожему на стул, и опустился на него.

— Тут нычка есть. Когда в детстве приезжал с пацанами тут тусили. Менты сюда вроде не заглядывают. Ты садись, если чего.

— Ага, — кивнул я.

Зрение постепенно привыкало к полумраку, и чуть в стороне я разглядел ещё один стул. С опаской потрогал сиденье — твёрдое, деревянное, вроде чистое — после чего тоже опустился.

— Ну ты, блин, ловко его! — восхитился парень. — Я уж решил, что мне кранты, а ты тут как — ух! Ты, кстати, когда приехал? Чёт не видел тебя среди наших.

— Вчера, — ответил я.

— Ты из новеньких, да?

Я колебался. Как отреагирует фанат, если узнает, что я вообще не в теме?

— Нет, — ответил я. — Я вообще из никаких.

— В смысле?

— Ну, я там случайно оказался. Мне рассказали об этом месте, пришёл потренироваться, вот и…

— Стоп. То есть ты не в футбольной теме?

— Нет.

— А сам вообще откуда? Говор у тебя какой-то… неместный.

— Из Москвы.

Парень хохотнул, но тут же осёкся, видимо, вспомнив, что надо бы соблюдать тишину.

— Ого, — сказал он. — Какими судьбами?

— У друга тут дядька живёт, — пояснил я. — А так мы вообще проездом, дальше в Крым.

— В Крым? Это дело! Сам думал в этом году рвануть… там ближе к концу августа под Казантипом знатная туса намечается. Рейв под открытым небом, все дела…

— Рейв? Слушай, я думал, что фанаты к рейверам как-то не очень… — заметил я.

— Дак наши не узнают, — простодушно ответил парень. — И вообще, я в тусе недавно. Может, отвалюсь нафиг. Чёт сегодняшний замес как-то совсем жёсткий вышел…

— А ты откуда? Так понял, тоже не киевский?

— Да я из Одессы. Кстати, я Саня, — парень протянул мне руку.

— Аналогично, — ответил я, пожимая сухую горячую ладонь.

— В смысле, тоже Санёк?

— Популярное имя, — я пожал плечами.

— Есть такое дело.

— Так понял, специально приехали на матч? — спросил я. — Вместе с остальными?

— Ну да, — кивнул Саня, — приехали хохлов мочить.

Я чуть не поперхнулся.

— Болельщиков киевского «Динамо», — пояснил Саня. — Сало. Дырка. Мы их так называем.

— Вот оно что…

— Ну да.

— А они вас как?

— Да по-разному, — ответил Саня, грустно вздохнув. — Чаще всего жидами.

— Какие высокие отношения… — заметил я.

— Да ваши ультрас тоже как только друг друга не зовут. У вас в Москве есть «Спартак» — они мясо. Есть ЦСК — они кони.

— Спасибо, что просветил, — ответил я.

— Пожалуйста, — ответил Саня.

Какое-то время сидели в молчании. Я заметил, что Саня дрожит — на нём не было футболки. То ли сорвали во время потасовки, то ли пришёл так. Я же был в лёгкой спортивной куртке, всегда надеваю её после силовых тренировок.

Скинув куртку, я протянул её Саньку.

— Держи, — сказал я.

— Да ладно, я нормально! — попытался возразить тот.