Эпоха покаяния

Юноша освободил напарника от пут. Ляховский первым делом натянул на себя семейники в горошек и строго-настрого запретил ему на эту тему шутить. Штаны и обувь обоих путешественников лежали в этом же кабинете, рядом с дверью. Когда они одевались, Аюн услышал бег по коридору. Друзья затаились по обе стороны от двери.

Аглая вбежала в кабинет наперевес с древней двустволкой. Ляховский первым делом её обезоружил. Теперь у него были два ствола. Женщина, увидев бездыханное тельце мужа, заверещала, заголосила и бросилась к нему. У друзей даже ёкнуло сердце, наблюдая за тем, как она убивается.

Дмитрий подошёл, нащупал пульс на некрасивой толстой шее.

– Да жив он, жив, успокойся. Минут через десять придёт в себя. Чёртова вы семейка Адамсов. Подумать только, я не могу вас наказать! А ты чего такая взволнованная?

– Лучшие враги человека приближаются! Они расплодились снова! Боже милосердный, как же их много!

– Из огня да в полымя. Когда уже этот день закончится? Что ещё за «лучшие враги человека»?

В этот момент Аюн на секунду замер, весь превратившись в слух. Затем он поспешил к окну, откинул грязную штору кое-как открыл его. В затхлую комнату хлынул свежий морозный воздух. Юноша высунулся из окна и снова застыл.

Медленно рассветало. Луна укатилась далеко на запад, немного уменьшилась в размерах, побледнела. На юго-востоке небо посинело, поблекли точки звёзд. Ещё немного, и выглянет из-за горизонта солнечный ореол.

Лес по левую и правую сторону от охотничьего особняка уже не казался обителью нечистой силы. Он расчертился группами обычных деревьев, кустарников, маленькими прогалинами. Снег на ледяной корке огромного озера потихоньку белел.

По льду, во весь опор, не разбирая дороги, неслись звери. Грациозным галопом бежали группы маралов во главе с величественными самцами, размашистой рысью – одинокие лоси, спеша, семеня и время от времени похрюкивая – стайки кабанов. Между травоядными вклинивались рыжие и бурые лисы, пятнистые рыси, промелькнули даже серые тени волков. Не хватало разве что медведей, которые тихо дрыхли в своих берлогах.

Все они спасались бегством от смертельной угрозы, которую ещё не было видно, но уже было отчётливо слышно. Дмитрий услышал слева многоголосый лай, слившийся в единый нескончаемый звук. Так вот о каких лучших врагах человека говорила Аглая. Но почему вдруг они стали врагами?

Внезапно животные, которые убежали вперёд, круто развернулись и побежали обратно, налетая на тех, кто бежал сзади. Зафыркали лоси, затявкали лисы, коротко взвыли волки, взвизгнули кабаны. Затем всё это сборище, словно по указке, кинулось наперерез озера и почти скрылось из виду. Но вскоре вернулось, гонимое большой стаей стройных, лёгких, слегка горбившихся собак. Звери сбились в большую кучу, непрерывно меся снег копытами и лапами. Лай уже слышался со всех сторон, постепенно становясь всё громче и громче. А потом люди увидели тёмное море собак, накатывающее на лёд озера чудовищной волной. Лай стих. Собаки сжали кольцо и приготовились убивать всех без разбору.

Мирон пришёл в себя. Он оттолкнул юношу, с треском захлопнул окно, задёрнул штору. Размашисто перекрестился, навзрыд произнёс молитву, забился в угол. Наши путешественники украдкой отогнули края штор и принялись наблюдать за трагедией, разворачивающейся у них на глазах.

Сразу же бросилось в глаза, что ни одна собака в этом гигантском кольце не была похожа на другую. Все разномастные: чёрные, белые, рыжие, жёлтые, или пятнистые, с короткой, средней или длинной шерстью, прямой или кудрявой. Разных размеров – от маленьких, декоративных, до огромных, больше похожих на телят. Телосложение тоже кардинально отличалось друг от друга: мускулистые, плотные тела стояли бок о бок с грациозными, лёгкими, приспособленными к длительному бегу. Тяжёлые, тупые морды соседствовали с остроносыми, треугольные стоячие уши рядом с обвислыми. Различия можно перечислять ещё долго. Единственное, что всех их объединяло, это принадлежность к одному биологическому виду.

Собаки остановились, низко опустили головы, оскалили клыки. Быстроногие «загонщики» отошли назад, уступив место тяжеловесным «бойцам». Послышалось низкое утробное рычание. Их будущие жертвы запаниковали, попытались прорвать окружение, кинувшись в одну сторону. Собаки тут же набросились на них с боков и сзади. Разгорелось ожесточённое сражение, ценою в жизнь.

Лоси и маралы отчаянно лягались, переламывая позвоночники и пробивая черепа своими острыми копытами. Псины впивались им в шеи, конечности, валили с ног, душили, рвали на части. Кабаны с наскоку старались пронзить их своими кривыми клыками, но собаки уворачивались и уже сами нападали сбоку, сзади. Рыси катались по снегу, вспарывали врагам животы задними лапами. И только волки дрались молча и сообща, пробиваясь к выходу, стараясь выбирать в соперники не «бойцов» а «лёгкую кавалерию» и умело прячась за другими зверями. Улучив момент, серые хищники вырвались из окружения и со всех лап устремились в лес.