Эпоха пустоты. Как люди начали жить без Бога, чем заменили религию и что из всего этого вышло

В описании Маслоу пиковое переживание очень похоже на оргазм: «Пиковое переживание длится недолго, оно переживается как наслаждение и восторг, несет в себе творческий потенциал, насыщено глубокими метафизическими возможностями». Постоянно так жить невозможно; однако без пиковых переживаний, настаивает Маслоу, наша жизнь нездорова, пуста и потенциально жестока. Пиковое переживание стоит на вершине «пирамиды Маслоу» – выстроенной им иерархии психологических и физиологических потребностей. В основе пирамиды – потребность в пище, сне, укрытии от холода; следующая ступень – потребности в сексе, безопасности, стабильности; еще выше – в любви, принадлежности, самоуважении; наконец, на вершине располагается самоактуализация. Это последнее состояние считается духовным, но ни в коей мере ни религиозным. Один из результатов пикового переживания, писал Маслоу, состоит в том, что человек становится более демократичным, щедрым, открытым, менее замкнутым и эгоистичным, достигает того, что называется «трансперсональным» или «трансчеловеческим» уровнем сознания. Маслоу мечтал о некоей «не-институционализированной личной религии», которая «сотрет различие между священным и профанным» – нечто вроде медитации дзенских монахов, которых он сравнивал с гуманистическими психологами. Идеалами для Маслоу были Уильям Джемс и Уолт Уитмен.

Важной частью жизни Эсалена были группы встреч и терапевтические группы, работавшие по принципам Карла Роджерса (см. главу 19). На них от участников требовалась предельная откровенность: «Во время встречи я говорю о том, что чувствую на самом деле. Обязанность быть вежливым, доброжелательным, рассудительным на это время с меня снимается». Была и другая, еще более радикальная практика: во время встреч люди обнажали свои половые органы и обсуждали страхи и желания, с ними связанные. Нетрудно догадаться, что такие встречи порой проходили весьма интенсивно, создавая «трансцендентное пространство» – новые переживания, во время которых люди забывали, кто они и где они, теряли ощущение времени.[696]

Тренинг осознания «Арика», рольфинг, оргонотерапия, созерцательный массаж тела, биофидбэк, гипноз, Сеть духовного пробуждения, Конференция по духовной тирании, дао физики, суфизм, духовное искусство, «Умение управлять пустотой»… вот лишь немногие темы лекций, семинаров, учебных программ Эсалена с первых лет его основания. Порой такой подход иронично именуют «духовным супермаркетом». Эсален по-прежнему существует: сейчас это некоммерческая организация, предоставляющая «скромное, но достойное» жилье для 150 участников и проводящая около 400 семинаров в год. Цель Эсалена все та же: создание новой, «духовной» Америки, проповедь «демократичного мистицизма, религии без религии», духовная утопия, по-прежнему исповедующая цели и ценности контркультуры.

Таблетки для счастья. Наркотический кайф

Вторым важнейшим элементом контркультуры стали наркотики. Огромная часть послевоенной контркультуры строилась вокруг увлечения галлюциногенами. Впрочем, в истории это не новость: на протяжении веков растения, называемые «энтеогенами» (т. е. генераторами божественного или духовного внутри человека) предлагали людям «альтернативную духовность».[697]

Этот аспект контркультуры рассматривает Мартин Торгофф в своей книге «Не видать дороги к дому: Америка в век наркотиков (1945–2000). Начав с того, что, по статистике, нелегальные вещества пробовал каждый четвертый американец – так что это едва ли можно назвать маргинальной активностью, – Торгофф замечает, что люди «ловят кайф» не только для развлечения: «Наркотики – это бунт, богема, утопия, мистика… [наркотики] говорят о том, что ты не просто не принимаешь, но и не замечаешь для себя границ».[698]

Наркотический кайф – это образ жизни: «Ты словно поселяешься в отдельном городе, огражденном высокой стеной, вместе с себе подобными: вы говорите на одном языке, устанавливаете собственные правила. Наркотики – это то, что отличает тебя и таких, как ты, от всех остальных». В каком-то смысле о наркотиках рассказывает джаз: в нем можно расслышать все оттенки бесконечного одиночества и боли, неотделимых от героина, – и тоску по дозе, и отчаяние безуспешных поисков, и благословенное облегчение после укола. Наркотики обещают – по крайней мере в теории, – некую новую жизнь, полную «света и пламени», вкус чистого наслаждения. Правда, наслаждение это длится недолго – но что с того? «Все философии учат нас, что счастье недолговечно; однако, пока оно с нами – оно свято». Итак, наркотики – это «сакрализация профанного».[699]