Эпоха Регентства. Любовные интриги при британском дворе

Романтический образ мужчины в центре этого скандала послужил предостережением весьма поучительным как для красавцев-щеголей эпохи Регентства, уповавших на притягательность своих красных мундиров, так и для доверчивых дам, принимавших предложения от таких типов, не разобравшись с истинной сущностью женихов. Еще в 1804 году, за четыре года до того, как он привел мисс Мэннерс к алтарю, Джон, в ту пору девятнадцатилетний корнет драгунской гвардии, квартировал в составе своего полка в Эдинбурге, где и познакомился с очаровательной мисс Джеки, как ее там ласково звали, дочерью видного местного джентльмена. К сожалению для молодого военного викторианская песня «Брачный путеводитель для туристов по Шотландии» [28] еще не была написана. Эта популярная баллада, воспевавшая разительные отличия шотландского брачного права от английского, подсказала бы ему многое из того, что нужно было бы знать юному англичанину, прежде чем отваживаться на роман с шотландкой. «Если же Джони и Джеки дружно / Скажут: „Мы муж и жена“, / Свидетелей много не нужно, / Жизнь им одна суждена». В одном из куплетов ближе к концу есть там и явное предостережение Далримплу от допущенной лично им ошибки: «Ну и от писем любовных / Освободись, наконец, / Ибо они сулят ровно / Только что путь под венец».

Увы, влюбленный Джон одними лишь письмами к шотландке не ограничился. В спешке, вызванной, видимо, желанием поскорее получить то, что причитается мужу, он поставил свою подпись еще и под рядом документов, объявляющих мисс Гордон его законной женой и заверяющих его намерение признать ее таковой официально при первой возможности. Именно их, наряду с целым собранием страстных посланий к «дражайшей милой жене», он и оставил после себя, когда отец, заподозрив сына в нежелательной связи, мигом выслал его из Эдинбурга к новому месту службы, а именно – на Мальту. Там он в последующие годы и пытался честно забыть все эти бумаги, равно как и ночи в спальне мисс Гордон. Друг их семьи дал суду показания о том, что он «предупреждал [мистера Далримпла] самым встревоженным образом» о том, что крайне опасно вовсе пренебречь связью его сына с прежней шотландской возлюбленной, которая через него продолжала все это время регулярно слать супругу письма, пусть и остававшиеся без ответа, но Джон уперся и женился-таки на Лауре. Об этом своем высокомерном и наглом образе действий он вскоре горько пожалеет. «Что ему, черт возьми, делать-то теперь с лишним ребром?» – дивился лорд Байрон в 1811 году по поводу судебного решения, подтвердившего законную силу заключенного Джоном в 1804 году брака при всей его тайности и необычности. Продолжая следить за ходом событий по газетам, поэт позже дополнил свой первый отзыв следующим (в письме другу): «…не красавец, конечно, но хром, как и я. Зато дам у него больше, чем ног, – вот и утешение для калеки!».

Последовавшие апелляции Лауры и Джона были отклонены, и, в итоге, Далримплу пришлось официально разводиться с Джеки. После этого он неоднократно умолял Лауру повторно вступить с ним в законный брак, наведываясь к ней домой в Ричмонд, где она поселилась на пару с подругой почти в затворничестве, но она раз за разом отказывала ему в праве стать его по-настоящему законной женой, – что и не удивительно, учитывая публичные унижения, которым она подверглась вследствие его безрассудства. В итоге она так и закончила свои дни в незавидном положении соломенной вдовы из вчерашних дебютанток. Остается добавить, что и он, и она умерли бездетными.

Случай Лауры был, конечно, исключительным, но лишь подтверждал непреложность того факта, что женщины высшего класса рисковали много большим, нежели мужчины. Вступление в брак значительно серьезнее сказывалось на благосостоянии, статусе и образе жизни женщины, нежели мужчины, – и об этом должны были твердо памятовать родители потенциальных невест. Одним из принципиальнейших возражений Калвертов против кандидатуры сэра Джеймса Стронга была, в частности, его «принадлежность к другой стране», то есть, сам тот факт, что его родовое гнездо находится в Ирландии, виделся им препятствием к тому, чтобы дочь и дальше проводила большую часть своего времени в кругу родных и близких. Выйдет ли у нее по деньгам регулярно возвращаться оттуда на родину? Не будет ли сам сэр Джеймс против ее долгих отлучек в Англию? После того, как все вопросы подобного рода были улажены, будущая теща первой же и сообщила с радостью, что он пообещал после свадьбы «приезжать в Англию часто», хотя обещание этого, скорее всего, и было прямым образом получено в обмен на родительское согласие Калвертов на этот брак.