Эпоха Регентства. Любовные интриги при британском дворе

Поскольку венчалась Изабелла в церкви, ей, правда, пришлось еще и приводить дареное модное платье со слишком глубоким вырезом в соответствие со строгими правилами приличий с помощью не то поддевки с длинными рукавами, не то шали поверх плеч. У венчавшихся на дому свободы выбора было много больше, и обряжаться они могли хоть в самое роскошное вечернее платье с прицелом на его последующее использование для выходов в свет, поскольку белый был уместным цветом не только подвенечного наряда, но и, в целом, в непреходящей моде. Какой бы стиль невеста ни предпочла, не было, похоже, более лестного для нее комплимента, чем прочесть о себе в газетах, что она выглядела «интересной» в своем брачном наряде, поскольку именно этот эпитет регулярно и не без подобострастия использовался в прессе эпохи Регентства для описания изысканности стиля и безупречности вкуса выходящих замуж молодых аристократок.

В то время как о подвенечном платье Изабеллы милостиво позаботилась ее тетушка, о гардеробе в приданое, с которым молодая жена вступит в новую жизнь, так или иначе обязаны были позаботиться родители. На выделенные ей на это отцом и матерью деньги Изабелла несколько недель выбирала и приобретала все необходимое как в лавках по соседству с их домом в Хертфордшире, так и в самых модных заведениях Вест-Энда, Обязательные предметы одежды бесспорно включали муслиновые платья, шелковые и атласные спенсеры [38], котиковое боа и всевозможные шляпки, плюс кружева на оторочку на подаренные бабушкой специально на это 100 фунтов. Обычно в этот же набор входило вообще все – от перчаток до обуви, и от чулок до ночных сорочек. Масштабы закупок зависели от глубины карманов родителей невесты; случалось, что портные напрягались, исполняя единоразовые заказы на пошив шестидесяти дамских платьев – по утреннему и вечернему на каждый день предстоящего заказчице медового месяца.

Естественно, приобретение вещей в приданое порою обходилось безумно дорого. В 1801 году герцог Девонширский выложил более 3300 фунтов (250 000 фунтов по нынешним ценам) на заказ старшей сестре Гаррио к свадьбе лучших нарядов от поставщиков самой принцессы Уэльской. По сравнению с этим 850 фунтов, выделенные в 1813 году леди Саре, могли бы считаться умеренной суммой, если бы не тот факт, что эта сумма была выше годового располагаемого дохода 98 % населения страны. Так что обеим этим невестам все явно завидовали, пусть и не настолько, как богатейшей наследнице Кэтрин Тилни-Лонг, которой в 1812 году досталось в приданое всякой всячины на 20 000 фунтов с лишним, включая коллекцию красивейших ювелирных гарнитуров с рубинами, изумрудами и жемчугами.

Кстати, драгоценности должны были непременно присутствовать в убранстве невесты в день свадьбы, включая, как правило, и наследственные семейные, и полученные в дар к свадьбе. Миссис Калверт, конечно, вправе была насмехаться над «увешанной гроздьями украшений» леди Анной Марией Стэнхоуп в день ее венчания с будущим герцогом Бедфордом в 1808 году, но «бедная» невеста явно не имела иного выбора, кроме как надеть на себя разом и жемчуга, завещанные бабушкой жениха «будущей суженой внука», и «роскошный крест с алмазами», и «драгоценные камни», подаренные ей по случаю свадьбы королевой Шарлоттой и принцем-регентом. И все это вопреки тому, что, по свидетельству все той же миссис Калверт, в простом муслиновом платье и без всяких украшений Анна Мария смотрелась много милее. Так что собственной дочери она, несомненно, посоветовала поизбирательнее подойти к выбору украшений из шкатулки, полной подарков невесте от двоюродных Ноксов, – ожерелий, серег, брошей и браслетов.

Нередко одаривал будущую жену предсвадебными подарками и сам жених. Уильям Уэлсли-Поул, будущий супруг-разоритель Кэтрин Тилни-Лонг, к свадьбе преподнес ей в подарок ошеломительный гарнитур из усыпанных бриллиантами ожерелья, серег и тиары, в которых она и принесла ему клятву супружеской верности, еще не подозревая по наивности, что 25 000 гиней (свыше 1,5 миллионов фунтов на сегодня), потраченные им на эту роскошь, де факто авансом оплатила она сама из отдаваемого ею мужу на разграбление наследства.