Читаем Эпоха религиозных войн. 1559—1689 полностью

Философия Джона Локка, достаточно понятная с первого взгляда, на самом деле имеет глубокие корни. Большая их часть базируется на стремлении философа разрешить конфликт XVII в. между эмпиризмом и рационализмом. Как мы уже знаем, Бэкон был апологетом индуктивного, эмпирического метода, где знание зависело от наблюдений и экспериментов. Галилей и Ньютон тоже были последователями эмпирического метода. Декарт был рационалистом, строителем дедуктивной системы, возводя все теории в ранг абстракции. Гоббе и Спиноза, как бы они ни конфликтовали с идеями Декарта, тоже были рационалистами. А Локк был и тем и другим. Его политическая философия рациональная, но его теория естественных прав не подвергается эмпиризму. С другой стороны, «Опыт о человеческом разумении» показывает нам эмпирическую теорию, согласно которой человек рождается без идей или принципов. Человеческий разум при рождении — чистый лист. Мы сами заполняем наше сознание через эксперименты, утверждал в своих работах Джон Локк. Наше невежество всегда больше знаний. Проще говоря, мы не можем целиком полагаться на свою образованность. Локк избегает традиционного внимания к грехам или моральному упадку. Он предпочитает показывать, как и его друг Исаак Ньютон, человека, который может достигнуть многого, реализуя свое стремление познавать природу. Джон Локк не был способен открыть систему социальных законов, настолько простых и важных, как законы Ньютона. Но он подарил надежду на самосовершенствование человека через обращение к труду и внутреннюю дисциплину. Наименее яркий из всех философов, Локк вовлек общество в прогресс через свободу, индивидуализм и труд.

Золотой век английской, испанской и французской драматургии

Мы не можем завершить наш краткий обзор культуры Европы конца XVI–XVII в. без пары слов о мире литературы, наиболее яркого явления этого периода. В поэзии спектр произведений простирался от таких эпических поэм, как «Освобожденный Иерусалим» Тассо, «Королева фей» Спенсера или «Потерянный рай» Мильтона, к экспериментальной лирике Донна и других английских поэтов-метафизиков, Гонгоры в Испании и Вонделя в Голландии. Мигель де Сервантес пишет роман «Дон Кихот». Джон Баньян создает одну из самых ошеломительных христианских аллегорий «Путешествие Пилигрима». Баньян, Бэкон, Мильтон, сэр Томас Броун и прочие внесли огромный вклад в развитие прозы. В 1559 г. английский язык был очень скудным инструментом для передачи идей, чувств и настроения, но к 1689 г. английская проза была в состоянии передать самые тонкие оттенки характера. В то же время во Франции Монтень, Паскаль, Ларошфуко полировали свою речь для придания ей полной элегантности.

Кроме того, это был золотой век театра — эпоха Шекспира, Марло и Джонсона в Англии; Лопе де Вега и Кальдерона в Испании; Корнеля, Мольера и Расина во Франции. Что касается английской и испанской сцены, то для них пиком развития стал период между 1580 и 1640 гг. Расцвет французского театра пришел чуть позднее, между 1630 и 1680 гг. Драма XVII в., как и в XX в., была и бизнесом, и искусством. Тематика театральной драматургии сильно зависела от социальных и экономических условий. Да и сами пьесы, написанные специально по заказам публики, показывали большую часть всего, что было описано в этой книге выше. Для социальной истории, возможно, наибольший интерес представляют пьесы, написанные между 1580 и 1680 гг. и отражающие изменяющийся характер аудитории. В 1580 г. писатель ориентировался как на богатые, так и на бедные классы. В 1680 г. он писал только для богатых. Почему театр стал искусством аристократии?

Англия

Перейти на страницу:

Все книги серии Хроники военных сражений

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?
100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?

Зимой 1944/45 г. Красной Армии впервые в своей истории пришлось штурмовать крупный европейский город с миллионным населением — Будапешт.Этот штурм стал одним из самых продолжительных и кровопролитных сражений Второй мировой войны. Битва за венгерскую столицу, в результате которой из войны был выбит последний союзник Гитлера, длилась почти столько же, сколько бои в Сталинграде, а потери Красной Армии под Будапештом сопоставимы с потерями в Берлинской операции.С момента появления наших танков на окраинах венгерской столицы до завершения уличных боев прошло 102 дня. Для сравнения — Берлин был взят за две недели, а Вена — всего за шесть суток.Ожесточение боев и потери сторон при штурме Будапешта были так велики, что западные историки называют эту операцию «Сталинградом на берегах Дуная».Новая книга Андрея Васильченко — подробная хроника сражения, глубокий анализ соотношения сил и хода боевых действий. Впервые в отечественной литературе кровавый ад Будапешта, ставшего ареной беспощадной битвы на уничтожение, показан не только с советской стороны, но и со стороны противника.

Андрей Вячеславович Васильченко

История / Образование и наука