Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир

В эпоху Ренессанса будет культивироваться «безумный» способ магического запоминания, основанный на сложнейшей, запутанной и темной комбинаторике образов. Он стал тем типом (гамлетовского) безумия, в котором проглядывает метод и содержится «неистовый научный импульс»³². Этот импульс позволит сложиться методу в собственно научном смысле слова, чьим провозвестником Йейтс называет Джордано Бруно с его системой оккультной памяти. Свои разработки Бруно пытался продвигать в разных европейских странах, в том числе и в Англии: в его трудах магия и наука сплетаются воедино³³.

Наконец, ряд ренессансных систем памяти, открытый театром Камилло, завершается театром английского герметического философа Роберта Фладда: этот театр, высказывает соблазнительную догадку Фрэнсис Йейтс, «есть преломленное в зеркалах магической памяти отражение шекспировского “Глобуса”»³⁴.

Книга Фрэнсис Йейтс интересует нас здесь не в качестве исторического исследования, а как источник, послуживший материалом для фантазии Томаса Харриса, у которого, в свою очередь, позаимствовали идеи Моффат и Гейтисс. Ее работа преломилась в магическом зеркале саги о Ганнибале и нашла свое невольное отражение в саге о Шерлоке – все совпадения мы, пожалуй, склонны будем отнести за счет игры свободных ассоциаций.

Наше официальное знакомство с «чертогами» Шерлока происходит в эпизоде «Собаки Баскервиля» (но на самом деле нам их демонстрируют раньше, уже в «Скандале в Белгравии»: в воображаемом пространстве Шерлок и Ирен вместе разбирают дело). Здесь их работа показана как основанная на ассоциативном принципе: пытаясь понять, что означают «Liberty In» и «hound», Шерлок перебирает в памяти все, что как-то связано с этими словесными фрагментами, – от марша «Колокол Свободы», который, конечно, давно уже воспринимается исключительно как монтипайтоновская заставка, до «Hound Dog» в исполнении Элвиса Пресли (создатели, как всегда, не отказывают себе в удовольствии разбавить пафос бурлеском).

Весь Лондон с его уголками служит Шерлоку локусом, памятным местом. В эпизоде «Этюд в розовых тонах», устраивая с Уотсоном забег-погоню за подозреваемым по Лондону, Шерлок вызывает в памяти подробную карту города, безошибочно и мгновенно ориентируясь в пространстве.

Расследуя дело о «человеке-однодневке» (3:2), Шерлок мысленно оказывается в просторном зале совета (Каунти-холл, бывшее здание Совета Лондонского графства; на первом этаже этого здания располагается Лондонский аквариум, в котором произойдут роковые события первого эпизода четвертого сезона), где допрашивает свидетелей. Полукруг-амфитеатр скамей в зале, местоположение «на сцене» (перед кафедрой), обращенность в зал – все это, пожалуй, напоминает Театр Памяти Камилло. Еще одно пространство, locus, – анфилады комнат – мы увидим в финале третьего сезона (когда Шерлока подстрелит Мэри).

В «безобразных» и «прекрасных» персонажах в Шерлоковых чертогах также нет недостатка. Например, в том же зале совета появляется соблазнительно обнаженная Ирен Адлер; она участвует в «работе чертогов» и в эпизоде «Скандал в Белгравии». Гротескнобезобразные персонажи – это конечно же Мориарти в смирительной рубашке и цепях (3:3), стреляющий себе в рот («Ужасная невеста»); тучный Майкрофт, кровавая невеста, оживший труп в «Ужасной невесте»; гнилозубый Калвертон Смит во втором эпизоде четвертого сезона, возникающий в «чертогах» обезумевшего от наркотиков Шерлока. И, несомненно, Мориарти можно смело причислить к «памятным образам» назидательного Средневековья – это адское видение то ли мучающегося в геенне грешника, то ли самого дьявола.

Гротескная образность будет стремительно набирать обороты в четвертом сезоне: ужасный образ, стоящий за всеми остальными, образ, буквально погребенный в недрах памяти Шерлока (недаром он стремится раскопать могилу), – это забытая сестра Шерлока, Эвр. Что же касается «божественных сил» мага, владеющего волшебным искусством памяти (по модели Джордана Бруно), то Шерлок и ими, по-видимому, наделен: чего стоит, при всех лукавых оговорках, история таинственного воскрешения героя! И сказочные, мифологические свойства младшего Холмса только ярче проступят в четвертом сезоне, о чем речь еще впереди. Во всяком случае, способностью «магически оживлять воображение» Шерлок явно обладает.

There is madness to his method