Эпоха сверхновой

Всякий, кто впервые видел Воана, будь то взрослый или ребенок, шумно втягивал воздух и отводил взгляд. Внешность Воана являла собой полную противоположность внешности Дейви. Он был просто поразительно тощий, шея у него была настолько тонкая, что оставалось диву даваться, как она способна держать на себе такую непропорционально большую голову; руки представляли собой лишь кости, обтянутые кожей. Единственным, что отличало Воана от голодающего ребенка из пораженного засухой региона Африки, была его белая кожа, настолько пугающе белая, что другие дети прозвали его «маленьким вампиром». Его кожа, практически прозрачная, позволяла видеть под эпидермисом тонкую сетку капиллярных сосудов. Другой примечательной чертой Воана было его стариковское лицо, покрытое такими глубокими морщинами, что в эпоху взрослых определить его возраст было невозможно; многие считали его пожилым карликом. Первая встреча Дейви с Воаном произошла, когда он вошел в Овальный кабинет, чтобы в присутствии умирающего президента и председателя Верховного суда, положив руку на Библию, принести клятву при вступлении в должность. Воан молча стоял чуть поодаль под государственным флагом, повернувшись к нему спиной, совершенно равнодушный к этому историческому событию. После клятвы президент представил их друг другу.

– Господин президент, это Честер Воан, государственный секретарь. Господин секретарь, это Герман Дейви, президент Соединенных Штатов.

Дейви протянул было руку, но опустил ее, не встретив ответного движения от Воана, продолжавшего стоять, повернувшись к нему спиной. Еще больше Дейви озадачило то, что когда он собрался произнести слова приветствия, президент махнул рукой, останавливая его, словно слуга, не дающий назойливому гостю помешать глубокомысленным размышлениям своего господина. После долгой паузы Воан наконец обернулся.

– Это Герман Дейви, – повторил президент. – Полагаю, вы с ним знакомы.

Его тон намекал на то, что он предпочел бы, чтобы смертельно болен был не он, а этот странный ребенок.

Даже когда Воан обернулся, его взгляд все равно оставался направлен куда-то вдаль, и лишь после того как президент закончил говорить, он впервые посмотрел на Дейви. Затем, не сказав ни слова и даже не кивнув, Воан снова повернулся спиной. В тот краткий миг Дейви впервые увидел глаза Честера Воана. Глубоко запавшие под нависшими густыми бровями, они терялись во мраке, словно два ледяных озера в горной глуши, скрывающие бог знает каких диковинных чудовищ. Дейви до сих пор не мог избавиться от этого чувства: чудовище высовывает из этих озер свои руки, мокрые и холодные, чтобы схватить его за горло и задушить. Когда Воан отворачивался, у него в глазах блеснули отсветы люминесцентных ламп, и в это мгновение Дейви успел увидеть два ледяных взрыва.

Дейви обладал шестым чувством относительно всего, что касалось власти. От него не укрылось то, что он, как новый президент, вошел в Овальный кабинет после Воана, государственного секретаря, как не укрылись от него и все детали встречи. Больше всего на него давило то обстоятельство, что именно Воан обладал правом назначать министров. Хотя это право государственному секретарю давала поправка к конституции, принятая после вспышки сверхновой, именно действующий президент, а не его предшественник, обыкновенно обладал правом назначать государственного секретаря. Больше того, предыдущий президент особо подчеркнул это право, что Дейви нашел несколько необычным.