Эпоха великих реформ. Том 2

Кн. Мещерский, у которого в отличие от бесшабашных опричников – псов консерватизма, по выражению Т. И. Филиппова, встречаются иногда проблески благодушия, правдивости и терпимости, в «Гражданине» (10 ноября 1896 г.) однажды так характеризовал освободительную эпоху. «Освободительные реформы императора Александра II, – писал он, – представляли собою совершенно стройную систему. Освобождение крестьян, создание бесцензурной печати, отделение административной и судебной властей, городское и земское самоуправление – все это представляло одну стройную систему, одно начало, проведенное через все реформы. Это – преддверие конституционного образа правления. В складках этих реформ несомненно заключалась и “свобода”. Она веяла, она чувствовалась, она носилась в воздухе. И в частной жизни, и в общественной, и в государственной замечался сильнейший подъем духа. Воспрянуло, заговорило и поднялось все лучшее в обществе, все лучшие стремления, все высшие проявления души лучшей части общества. Словно Дух Божий, недрящийся (sic) в душах лучших людей России, запертый там, как в темницах , и проявлявший себя по временам в чудных творениях колоссов русской литературы, словно он явился на свет, носился в атмосфере и воспроизводил тот удивительный подъем духа , который окружал освободительные реформы императора Александра II. И что же? Теперь как-то странно даже вспомнить этот подъем духа. Теперь, когда мы присутствуем на похоронах всех этих реформ, когда мы видим затоптанными в грязь все высшие идеалы людей 60-х годов, когда мы наблюдаем (!) повсюду главенство толпы с ее отвратительными, чисто животными инстинктами, становится жутко на душе, слезы душат горло, словно стоите вы перед еще незасыпанной могилой, в которой лежит похороненным все дорогое вашему сердцу, вся ваша духовная жизнь». Почему же все это случилось? – спрашивает князь… Дальше уж не интересно. Начинается обычная «гражданская» сказка про белого бычка, как дворян обидели, как крестьян озолотили (продавши землю выше стоимости), – словом, как вместо крепостного эльдорадо возник «либеральный хаос». Странно только одно, отчего в этом идеальном дореформенном строе «Дух Божий представляется запертым, как в темнице». Но, являясь плохим социологом, благодаря неспособности отвлечься от грубых своекорыстных классовых интересов, кн. Мещерский достоверно свидетельствует об «удивительном подъеме духа», о всеобщем стремлении работать во имя общего блага с верою в силу добра. Этому стремлению была не чужда образованная часть дворянства. Его, этот желанный дух, как справедливо указал статс-секретарь Н. В. Муравьев при открытии в 1894 г. Судебной комиссии, искусственно создать или предписать невозможно: тому доказательство сухосочные плоды этой Комиссии, равно как и Комиссий гражданского и уголовного уложений, несмотря на наличность сравнительно с 60-ми годами многочисленных крупных научных сил. Да и можно ли создать что-нибудь цельное и жизнеспособное, когда и сам не знаешь, куда идешь, и сам не веришь в плодотворность своего труда. Эпоха реакций – «не создавать, а разрушать мастера».

276

О подъеме общественного воодушевления может дать понятие следующий эпизод. Вскоре после помянутого обеда откупщик В. А. Кокорев собирался устроить грандиозный обед-митинг в Москве. Число участвовавших достигло огромной цифры —1500. Обед предполагался в Большом театре. Ложи должны были занимать кадеты. С обеда должны были полететь телеграммы в оба полушария для возвещения о наступлении новой эры свободы для России. Обед был воспрещен ген. – губ. Закревским (См. Матер, для истор. упразд. креп, права. Т. II. С. 190).

277

«Русс. Вест .», 1888. № 1. С. 5.

Описывая этот обед, Е. М. Феоктистов в корреспонденции из Парижа говорил:

«В то время как общество, среди которого мы находимся и которое шло до сих пор во главе цивилизованной Европы, не страшится той мысли, что порядок должен для него сделаться синонимом какого-то оцепенения , не отрадно ли сознавать себя гражданином страны, смело и с уверенностью выступающей на путь великих и благодетельных реформ? В то время как видите пред собою власть все более и более чуждающеюся просвещенного сословия, в котором она не ожидает встретить себе содействия, не отрадно ли думать, что есть страна, где правительство с восторгом приветствуется именно всем, что есть в ней просвещенного, всем, что стоит во главе слова и мысли» («Русск. Вестн.», 1858. № 2).

278

«Русская Мысль », 1885. № XI. С. 357.

279

«Вест. Евр .», 1888. № 2. «Пошехонская Старина». С. 601.

280

Основ, угол. суд. Я. Баршева. С. 68.

281

См. «Русскую Старину», 1888. № 5.

282