Эпоха веры

Но в IV и V веках безопасности угрожали по всем фронтам: на севере — пикты Каледонии, на востоке и юге — норвежские и саксонские налетчики, на западе — непокоренные кельты Уэльса и авантюрные гэлы и «шотландцы» Ирландии. В 364-7 гг. набеги «шотландцев» и саксов на побережье участились; британские и галльские войска отразили их, но Стилихону пришлось повторить этот процесс через поколение. В 381 году Максим, а в 407 году узурпатор Константин забрали из Британии для своих личных целей легионы, необходимые для обороны страны, и лишь немногие из них вернулись. Захватчики начали переливаться через границы; Британия обратилась за помощью к Стилихону (400 г.), но он был полностью занят изгнанием готов и гуннов из Италии и Галлии. На очередное обращение к императору Гонорию он ответил, что британцы должны помогать себе сами, как могут.4 «В 409 году, — говорит Беда, — римляне перестали править в Британии».5

Столкнувшись с масштабным вторжением пиктов, британский вождь Вортигерн пригласил на помощь несколько северогерманских племен.6 Саксы пришли из района Эльбы, англы — из Шлезвига, юты — из Ютландии. Традиция, а возможно и легенда, сообщает, что юты прибыли в 449 году под командованием двух братьев с подозрительными именами Хенгист и Хорса — то есть жеребец и кобыла. Энергичные германцы оттеснили пиктов и «шотландцев», получили в награду участки земли, отметили военную слабость Британии и отправили радостную весть своим собратьям на родину.7 Незваные германские орды высадились на берегах Британии; им противостояли скорее мужественно, чем умело; они попеременно продвигались и отступали в течение столетия партизанской войны; наконец тевтоны разгромили англичан при Деорхеме (577 г.) и стали хозяевами того, что позже назовут Англе-Ланд-Энгленд. Большинство бриттов впоследствии смирились с завоеванием и смешали свою кровь с кровью завоевателей; меньшинство отступило в горы Уэльса и продолжало сражаться; другие пересекли Ла-Манш и дали свое имя Бретани. Города Британии были разрушены в результате долгой борьбы; транспорт был нарушен, промышленность пришла в упадок; закон и порядок ослабли, искусство впало в спячку, а зарождающееся христианство острова было подавлено языческими богами и обычаями Германии. Британия и ее язык стали тевтонскими; римское право и институты исчезли; римская муниципальная организация была заменена деревенскими общинами. Кельтский элемент остался в английской крови, физиономии, характере, литературе и искусстве, но его было очень мало в английской речи, которая теперь представляет собой нечто среднее между немецким и французским.

Если мы хотим почувствовать жар тех горьких дней, мы должны обратиться к истории, к легендам об Артуре и его рыцарях и их могучих ударах, чтобы «сокрушить язычников и поддержать Христа». Святой Гильдас, валлийский монах, в странной книге, наполовину истории, наполовину проповеди, «О разрушении Британии» (546?), упоминает об «осаде Монс Бадоникус» в этих войнах; а Ненний, более поздний британский историк (ок. 796 г.), рассказывает о двенадцати битвах, в которых участвовал Артур, последняя из которых произошла на горе Бадон близ Бата.8 Джеффри Монмутский (1100?-54) приводит романтические подробности: как Артур сменил своего отца Утера Пендрагона на посту короля Британии, противостоял вторгшимся саксам, завоевал Ирландию, Исландию, Норвегию и Галлию, осадил Париж в 505 году, изгнал римлян из Британии, подавил ценой больших жертв своих людей восстание своего племянника Модреда, убил его в битве при Винчестере, сам был смертельно ранен там же и умер «в 542-й год воплощения Господа нашего».9 Уильям Мальмсберийский (1090?-1143) сообщает нам, что

Когда умер Вортимер [брат Вортигерна], силы бриттов ослабли, и вскоре они погибли бы совсем, если бы Амброзий, единственный оставшийся в живых из римлян… не подавил самонадеянных варваров при мощной помощи воинственного Артура. Артур долго поддерживал гибнущее государство и поднимал сломленный дух своих соотечественников на войну. Наконец, у горы Бадон, опираясь на образ Богородицы, который он прикрепил к своим доспехам, он в одиночку сразился с 900 врагами и рассеял их с невероятной резней.10

Давайте согласимся, что это невероятно. Мы должны довольствоваться тем, что принимаем Артура как в сущности неясную, но историческую фигуру шестого века, возможно, не святого, возможно, не короля.11 Остальное мы должны предоставить Кретьену из Труа, восхитительному Мэлори и целомудренному Теннисону.

II. ИРЕАНДА: 160-529