Эпоха веры

Секуляризация литературы шла параллельно с ростом национальных языков. По большому счету, к XII веку латынь понимали только священнослужители, и писатели, желавшие обратиться к светской аудитории, были вынуждены использовать простонародные языки. По мере роста общественного строя расширялась читательская аудитория, и национальные литературы поднимались, чтобы удовлетворить ее спрос. Французская литература зародилась в одиннадцатом веке, немецкая — в двенадцатом, английская, испанская и итальянская — в тринадцатом.

Естественной ранней формой этих местных литератур была народная песня. Песня переросла в балладу, а баллада, распространяясь или агглютинируя, разрослась в такие малые эпосы, как «Беовульф», «Шансон де Роланд», «Нибелунглид» и «Сид». Шансон был создан, вероятно, около 1130 года из баллад девятого или десятого века. В 4000 простых, плавных ямбических строк он повествует о смерти Роланда при Ронсесвальсе. Карл Великий, «покорив» мавританскую Испанию, возвращается со своей армией во Францию; предатель Ганелон раскрывает врагу их маршрут, и Роланд добровольно возглавляет опасное тыловое охранение. В узком извилистом ущелье Пиренеев орда басков обрушивается со скал на небольшой отряд Роланда. Его друг Оливье умоляет его трубить в свой большой рог, призывая Карла Великого на помощь, но Роланд гордо отказывается просить о помощи. Вместе с Оливье и архиепископом Турпином он ведет свои войска в отчаянное сопротивление, и они сражаются, пока почти все не погибают. Оливье, ослепленный кровью, текущей из смертельных ран в его голове, принимает Роланда за врага и наносит ему удар. Шлем Роланда раскалывается от макушки до носовой перегородки, но спасает его.

При этом ударе Роланд смотрит на него,
спрашивает он мягко и нежно:
«Господин товарищ, вы это всерьез?
Я — тот самый Роланд, который так любит тебя.
Ни в коем случае не посылайте мне вызов».
Оливье говорит: «Теперь я слышу, как вы говорите;
Я не вижу вас. Господь видит и спасает тебя!
Я нанес вам удар. Простите меня за это!»
Роланд отвечает: «У меня нет травмы.
Я прощаю тебя здесь и перед Богом».
При этих словах один из них кланяется другому;
И с такой любовью они расстаются.20

Наконец Роланд дует в свою олифанту, дует до тех пор, пока кровь не бьет из его висков. Карл Великий слышит и поворачивает назад, чтобы спастись, «его белая борода развевается на ветру». Но путь долог: «высоки горы, огромны и темны; глубоки долины, быстры потоки». Тем временем Роланд оплакивает труп Оливье и говорит ему: «Сэр товарищ, мы были вместе много дней и много лет. Ты никогда не делал мне зла, а я тебе. Жизнь — это сплошная боль, если ты мертв». Архиепископ, тоже умирающий, умоляет Роланда спастись бегством; Роланд отказывается и продолжает сражаться, пока нападавшие не бегут, но и он смертельно ранен. Из последних сил он разбивает свой драгоценный меч Дюрендаль о камень, чтобы тот не попал в руки язычников. Теперь «граф Роланд лежал под сосной, обратив лицо к Испании….. Много воспоминаний нахлынуло на него; он думал о завоеванных землях, о милой Франции, о своей семье, о Карле, который воспитал его, и плакал». Он поднял свою перчатку к Богу в знак верного вассалитета. Прибывший Карл находит его мертвым. Ни один перевод не может передать простое, но рыцарское достоинство оригинала, и никто, кроме того, кто воспитан любить Францию и чтить ее, не может в полной мере ощутить силу и чувства этого национального эпоса, который каждый французский ребенок заучивает почти вместе с молитвой.