Эпоха веры

Смерть Юстиниана стала еще одной точкой, на которой можно сказать, что античность закончилась. Он был настоящим римским императором, мыслившим категориями всей империи на Востоке и Западе, пытавшимся сдержать варваров и вновь привнести в обширное царство упорядоченное правительство с однородными законами. Он в значительной степени достиг этой цели: Африка, Далмация, Италия, Корсика, Сардиния, Сицилия и часть Испании были возвращены; персы были изгнаны Сирии; империя удвоила свои размеры за время его правления. Хотя его законодательство было варварски суровым по отношению к ереси и сексуальной безнравственности, по своему единству, ясности и размаху оно представляло собой одну из вершин в истории права. Его правление было осквернено коррупцией чиновников, чрезмерным налогообложением, капризными помилованиями и наказаниями; но оно также отличалось кропотливой организацией имперской экономики и управления; оно создало систему порядка, которая, хотя и была чужда свободе, удерживала цивилизацию в одном из уголков Европы, в то время как остальная часть континента погрузилась в Темные века. Он оставил свое имя в истории промышленности и искусства; Святая София также является его памятником. Ортодоксальным современникам, должно быть, казалось, что Империя снова повернула вспять течение и получила передышку от смерти.

Это была очень короткая передышка. Юстиниан оставил казну пустой, как и нашел ее полной; его нетерпимые законы и вороватые сборщики налогов отторгали народы так же быстро, как его армии завоевывали их; и эти армии, разгромленные, разбросанные и плохо оплачиваемые, не могли долго защищать то, что они так опустошительно завоевали. Африка вскоре отошла к берберам; Сирия, Палестина, Египет, Африка и Испания — к арабам; Италия — к лангобардам; в течение столетия после смерти Юстиниана империя потеряла больше территорий, чем приобрела. С гордостью оглядываясь назад, мы можем увидеть, насколько лучше было бы собрать поднимающиеся национальности и вероисповедания в федеративный союз; предложить дружбу остготам, которые сравнительно хорошо управляли Италией; и служить защитной средой, через которую древняя культура могла бы беспрепятственно проникать в новорожденные государства.

Мы не должны принимать оценку Юстиниана, данную Прокопием; она была опровергнута самим Прокопием.28 Он был великим правителем, чьи недостатки проистекали из логики и искренности его вероучения: его гонения — из его уверенности, его войны — из его римского духа, его конфискации — из его войн. Мы оплакиваем узкую жестокость его методов и аплодируем величию его целей. Он и Белисарий, а не Бонифаций и Аэций, были последними римлянами.

ГЛАВА VI. Византийская цивилизация 326–565

I. РАБОТА И БОГАТСТВО

Экономика Византии представляла собой модернистскую смесь частного предпринимательства, государственного регулирования и национализированных отраслей. При Юстиниане крестьянская собственность все еще оставалась сельскохозяйственной нормой; но поместья расширялись, и многие крестьяне были вынуждены переходить в феодальное подчинение крупным землевладельцам из-за засухи или наводнения, конкуренции или некомпетентности, налогов или войны. Минеральные ресурсы земли принадлежали государству, но добывались в основном частными компаниями на условиях государственной аренды. Шахты Греции были исчерпаны, но старые и новые жилы разрабатывались во Фракии, Понте и на Балканах. Большая часть промышленного труда была «свободной», то есть вынужденной только из-за нежелания голодать. Прямое рабство играло незначительную роль за пределами домашнего хозяйства и текстильной промышленности; но в Сирии и, вероятно, в Египте и Северной Африке принудительный труд использовался государством для обслуживания крупных ирригационных каналов.1 Правительство производило на собственных фабриках большую часть товаров, необходимых армии, бюрократии и двору.2

Около 552 года некие монахи-несториане из Центральной Азии заинтересовали Юстиниана предложением обеспечить империю независимым источником шелка. Если мы вспомним, сколько войн вели Греция и Рим с Персией за контроль над торговыми путями в Китай и Индию, вспомним название «шелковый путь», данное северным проходам на Дальний Восток, название Серика (Шелковая страна), данное римлянами Китаю, и название Сериндия, применяемое к региону между Китаем и Индией, то поймем, почему Юстиниан охотно принял это предложение. Монахи отправились в Среднюю Азию и вернулись с яйцами шелкопряда и, возможно, с саженцами тутового дерева.3 В Греции уже существовала небольшая шелковая промышленность, но она зависела от диких шелкопрядов, питавшихся листьями дуба, ясеня или кипариса. Теперь шелководство стало крупной отраслью промышленности, особенно в Сирии и Греции; оно настолько развилось на Пелопоннесе, что этот полуостров получил новое название Морея — страна тутового дерева (morus alba).