Эпоха викингов. Мир богов и мир людей в мифах северных германцев

Великие моменты празднества, такие как жертвоприношение, вкушение пищи и церемония распития хмельного меда или пива, были лишь религиозными вершинами над лабиринтом ритуальных моментов, начиная от приготовления к блоту до роспуска участников пира. Каждый этап обряда – приготовление пива, ополаскивание котлов, кубков – сопровождался торжественными церемониями, и каждый момент ритуального действия включал в себя драматический мотив праздника. Что касается церемоний приготовления, то мы имеем всего лишь одно их описание, приведенное в легенде, где рассказывается о том, как был добыт пивной котел. «Песнь о Хюмире» – одна из самых литературизованных поэм «Старшей Эдды», основанная на ритуальной драме – в ней описан обряд приготовления пива, вернее, подготовка к нему:

Раз боги с охоты
вернулись с добычей,
затеяли пир,
чтобы всласть насытиться;
прутья кидали,
глядели на кровь —
узнали, что вдоволь
котлов у Эгира[144]

.

У Эгира, морского великана, не нашлось подходящего котла, и тот велел Тору отправиться к великанам, чтобы раздобыть «пива корабль». Легенда рассказывает, как оберегалась святость и удача во время приготовления напитка и принадлежностей для этого. Церемониальное значение этой истории проявилось и в том, что завоевание котла было тесно связано с легендой о борьбе аса Тора со Змеем Мидгарда.

Путем сравнения свидетельств, содержащихся в мифах, и информации, передаваемой поэтическими средствами, мы сможем сформулировать идею ритуальной драмы северян, демонстрирующей черты, типичные для примитивной или классических религий. События, которые формируют тему драмы, живут в самих последователях культа; их память и воображение наполнены образами, готовыми возникнуть при малейшем намеке. Они видели, как бог большими шагами пересекает холодные неприступные горы Утгарда, его глубокие бесприютные ущелья, переходит вброд ледяные реки, которые вонзаются в его плоть сотнями острых мечей, предстает перед великаном в его чудовищном великолепии. Образы, сохраненные в памяти, вызывала к жизни ликующая радость победы; они возникали в объектах, присутствующих на церемониях, в актах и жестах, которые порождались требованиями жертвоприношения. Драма в основном состояла из таких ритуальных функций, которые не были обязаны своим существованием и драматической силой ни историческому, ни артистическому импульсу. С другой стороны, чисто церемониальные операции незаметно превращались в позы ярко выраженного драматического характера, вроде того, что упомянут в рефрене «Хвалебной песни Тору»: «Разозлившись, стоял брат Рёсквы; отец Магни стал победителем, но сердца Тьяльви и Тора не дрогнули». Но даже в этих случаях отношение имело в основном ритуальную и религиозную цель, как мы видим в аналогичных формах в других религиях. Чтобы убить животное, жрец должен был совершить насилие над своими чувствами и церемониально укрепить и усилить себя. Именно эта ритуальная необходимость придавала его жесту драматическую силу. Со временем церемонии превратились в подражание и стали лишь имитировать действие. Драма, лежащая в основе мифа о Хрунгнире, возможно, нашла свой выход в сцене, больше соответствующей нашим идеям о символическом представлении, и, хотя

наши сведения об этом очень скудны, подробностей этой истории, взятых вместе с другими аллюзиями, вполне достаточно, чтобы завершить эту картину.

И все же, пытаясь понять последовательность идей в примитивной или классической культурах и перевести психологию, лежащую в основе этих идей, в современные формы, мы ставим телегу впереди лошади. Мы стремимся объяснять дух драмы привычными для нас методами, согласно которым воспоминания, хранящиеся в сознании людей, пробуждались с помощью внушающей силы, заложенной в форме драматического переживания мифа. Но то, что считается в нашем способе мышления второстепенным, является с классической точки зрения самым главным. Драма – это сама реальность, а воображение или воспоминание – это всего лишь отражение великих событий, представленных в драме.

Вероятно, демоны тоже были символически представлены в ритуальной драме, но по этому вопросу наша информация крайне скудна. Следует отметить, что ганд (gandr), колдовской посох, жезл или магический инструмент ведьм (метла, прялка) является в мифологии и, возможно, в ритуале синонимом демона. Этот посох принадлежит Змею Мидгарда, Ёрмунганду, и волку Фенриру, Ванарганду. Это имя содержит в себе намек на реку Ван, текущую в нижнем мире. На Госфортском кресте демоны изображены в характерной для них форме переплетенных широких лент, которые заканчиваются ощеренной пастью. Вполне возможно, что резчик выбрал эту орнаментальную модель, потому что она напоминала ему привычное изображение, виденное им в зале блота.

Сотворение мира