Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси

Брактеаты скандинавского облика известны в Англии (Кент), Голландии, Германии, Польше, Венгрии, однако навею Европу насчитывается не более 100 экземпляров. Около 400 г. появляются скандинавские медальоны группы А (по Монтелиусу) с профильным изображением, заключенным в концентрические орнаментальные зоны; композиция и сюжет этих брактеатов напоминают латинские образцы. Брактеаты группы С — сложившийся местный тип и образ! (рис. 16). Римский кесарь преображен в скандинавское божество, аса: профиль мужчины со вздыбленными волосами, выкатившимися глазами, энергично сжатым ртом (напоминающий образы кельтского искусства) высится над фигурой скачущего животного с рогами и козлиной бородой: можно угадать в нем древнесеверного бога-громовержца Тора с его козлами. На этих брактеатах встречаются рунические надписи: «Хьяльд начертал для Кунимунда руны на вельском жите» (римском золоте) (Чюркё, Блекинге); «Вигар, эрул, сделал этот оберег» (Фьорес, Халланд). Последняя надпись перекликается с известием Прокопия о возвращении эрулов.

Руны, асы, магическая сила золота — этот круг представлений вводит нас в мир скандинавской мифологии и эпоса, песен «Эдды». Большинство кладов имеют сакральный характер и продолжают древнюю северную традицию. Многие из драгоценных вещей связаны с традиционными германскими святилищами, продолжавшими функционировать (Хавур на Готланде, ВимозеДорсбьерг, Нюдам, Иллеруп, Порскер в Дании, Шеруп в Сконе, Шедемоссе на Эланде и многие другие). Вокруг этих центров, расположенных обычно посреди сгустка поселений и могильников (Stenberger 1977: 247, 278, 333; Brandsted 1963: 288–290; Todd 1975: 195, 322), объединялись культовые союзы, которые со времен Тацита, если не раньше, были у германцев, видимо, ведущей формой социально-политической организации (Hachmann 1971: 106–107).

Рис. 16. Северные брактеаты V–VII вв. 1 — тип А, 3 — тип В, 2 — тип С, 4 — тип D

Архаический пласт верований сохранялся на Севере по крайней мере до V в. н. э. (Нюлен 1979: 14), когда у континентальнъх германцев (в той части, которая еще оставалась языческой) уже проходило, в III–V вв., выдвижение на первый план «одинического» пантеона и культов: «Судя по всему, первоначально культ Водана, бога воинских инициаций, выражавшихся в ритуальной смерти и переходе в состояние «воина-зверя» и даже мертвого воина, был тайным культом древнегерманских воинских союзов. Именно к этим союзам генетически восходили боевые дружины, возглавлявшиеся собственными предводителями… Особенно быстро изменялся пантеон в тех племенных объединениях, которые расселились на территории империи и испытывали большое римское влияние. В то же время в тех племенах, которые не так далеко отошли от традиционных сакральных центров и где вожди не смогли сильно потеснить старые органы народоправства (тинги), почитание древнего бога небативаза сохранялось» (Селицкий 2002: 57–58). Возвращение отдельных дружин, и даже «воинских союзов» вроде эрулов, постепенно распространявших новые представления, культы и ценности, еще не вело к радикальным изменениям традиционных местных структур, лишь насыщая их новым потенциалом и подготавливая медленные, но глубокие изменения.