Эпохи Айры. Книга первая

Хранящая выпрямилась. Руки дрожали, в висках пульсировал болезненный сгусток горячей крови, заставляя мысль об убийстве Мааля звучать все громче и громче. Цефея тряхнула головой, отгоняя эти мысли, ее голос, сперва чуть дрогнувший, набирал силу с каждым словом.

— В моих силах уничтожить Мааля, однако, я не иду против воли Создателя. Всем известно, как он дорожит каждым Хранящим. Я не стану сражаться с вами, Мааль, — повторила Цефея, — потому что я не враг ни вам, ни любому из Хранящих, верно служащих своим Перворожденным. Я не призвана уничтожать. Сегодня здесь мы для того, чтобы доказать свое могущество, не так ли? Я готова показать вам часть своих сил. Смотрите же, на что способна избранница Рагнарека и крепко задумайтесь о том, на что способен сам Рагнарек.

Цефея выпрямила вторую руку, в которой она держала тысячи крохотных искорок. То было множество голосов, которые она перехватила у Мааля. Хранящая разжала пальцы и сверкающая сфера, соскользнув с ладони, ударилась о землю, распавшись по песку пятнами ярких осколков. Зрителей испугано попятились. Цефея ощутила леденящий ужас. Присутствующие на трибунах горожане отшатнулись от решеток. Сияющий потоки, наползая на стены, устремлялись к потолку. Охваченный сплетенными струнами зал сиял и переливался лиловыми, фиолетовыми искрами. Подобно сияющему шатру голоса покрывали изнутри купол Арены, под которым мельтешили едва заметные светлячки. Эти переливающиеся хлопья — все что осталось от голосов, которые, не находя себе места на куполе, опадали вниз, к людям. Зрители завороженно наблюдали за потоками, робко допустив к своему сердцу восхищение и удивление. Цефея благодарно выдохнула, почувствовав облегчение после липкого ощущения страха. Хранящая напрягла кулак второй руки, в котором держала сердце Мааля и тело мужчины свело еле заметной судорогой.

— Если будет нужда, Мааль, все голоса Айры будут подчинены только мне. Даже тот голос, что теплится в вашей груди.

Мааль с ненавистью взглянул на Цефею и с трудом нашел в себе силы склонить голову, показывая готовность принять смерть. Хранящая разжала пальцы вновь и мужчина со стоном повалился на бок.

— Я не иду против воли Создателя. — Повторила Цефея. — Если вы Хранящий — то не можете быть осуждены ни одним судом Айры. У вас есть свой судья, Мааль и свой палач. Я же верю, что вашей мудрости хватит для того, чтобы признать мое превосходство и не стоять на моем пути. Сегодня я смогла показать вам лишь жалкую долю тех страданий, которая известна мне. Такими были страдания самой Айры и испытывала она их только из-за глупости и надменности тех, кто должен был просто служить Создателю и Перворожденным. Не дайте этому случится вновь. Пустота незрима и она уже здесь. В моих силах остановить ее. В ваших силах — помочь мне остановить возвращение Рагнарека.

Мааль не ответил, он продолжал настойчиво сверлить Цефею взглядом. Хранящая вновь коснулась голоса в его душе и старейшина скривился от боли.

— Вы все тревожитесь о своих жизнях, статусах. — Цефея шумно втянула воздух, переводя дух. Ее тело ломило от эмоций собравшихся людей. Руки готовы были скомкать трепыхающийся голос жизни Мааля и уничтожить его. Цефея едва сдерживала себя. В коконе эмоций нельзя было различить собственные чувства. Страх граничил с жестокостью и гневом. Но Цефея отметала эти мысли прочь. — Вы называли меня проклятьем и воплощением жестокости. Мнили, что ваша смерть подарит мне удовольствие. Ничья смерть, Мааль, не способна подарить мне счастье. Эту смерть я ощущаю как собственную гибель. Ваш страх я ощущаю как собственный страх. Я предлагаю вам свое расположение Мааль, в обмен на вашу преданность. Поднимитесь, Мааль. Все что нужно было доказать сегодня — я доказала. — Промолвила Хранящая, протягивая ему руку.

Цефея подняла взгляд на Императорскую ложу, откуда Ио наблюдал за ходом сражения, разделяя зрелище с юной дочерью и свитой.

— Убийства сегодня не будет, сирра. — Громко произнесла Цефея.

Император поднялся на ноги. Его лицо когда-то украшали аристократические черты: острый нос, ярко выраженные скулы и большие глаза под широким лбом. Но сейчас это лицо будто потускнело под гнетом неизвестного недуга. Теперь кожа отдавала земляной серостью и напрочь лишившись румянца, она была испещрена глубокими морщинами и уродливыми складками. Выцветшие глаза, едва сохранившие голубоватый оттенок, с холодным равнодушием наблюдали за действиями юной избранницы Рагнарека. Оказавшись на ногах, Император оглядел зрителей. Цефея знала, что он, подобно большинству зрителей, был в замешательстве, но не давал себе воли показать это.

— Ты желаешь сохранить жизнь Маалю? — спросил Император.