Эпохи холст заиндевелый - мазком багровой кисти…

— Что здесь происходит? — Строго спросил капитан.

— Так…, боцман велел. Проводим опись комплектации.

— Это самоход…, автомобиль? — Спросил Романов, увидев выглядывающее из-под брезента колесо.

— Совершенно верно, Ваше Величество, — ответил Черто #769;в, — специальная модель для бездорожья.

Николай с минуту молча разглядывал салон через открытую дверь. Потом почти по-мальчишески спросил:

— И можно на ней прокатиться?

— Можно, — не сдержал улыбки Андрей Анатольевич, — только для этого придётся пройти немного во льды, выбрать местечко почище, неторошенное. Спустить краном машину на снег. И пожалуйста.

* * *

Естественно Николай не отказал себе удовольствия увидеть "Ямал" в действии — стоял на крыле мостика, глядя вниз, как с треском лопаются льды, вдавливаемые корпусом ледокола. И внезапно снова задал посторонний вопрос, заставив Андрей Анатольевича скрипнуть зубами от неожиданности и удивления:

— Джугашвили! Ваш эмиссар упоминал некоего Джугашвили, который оказался, как сказали, весьма умелым администратором, государственного мышления и уровня.

"Это что такое было? — Тихо опешил капитан, — я не ослышался? Во даёт Алфеич. Ну кто его просил. Вот мудило".

Вслух же прокашлялся:

— Есть такое дело.

— Но он же революционер. Его цель разрушить самодержавие, империю.

— За любой революцией стоит адреналин индивидуума и жажда власти. Но в итоге все эти юноши с "горящим взором и пламенным сердцем", если их не сожжёт сама революция, перевоплощаются в аристократов или в бюрократов.

— А чем же вам так не угодила аристократия? — Зацепился Николай.

— Аристократия в большинстве оглядывается на своё прошлое.

— А как же "помнить своих предков, свои корни"?

— Как только человек начинает кичится своей родословной больше чем деет он сам, тем сильнее напоминает старого импотента.

И опять монарх надолго замолчал, обдумывая сказанное.

"Чёрт меня подери! — Андрей Анатольевич не на шутку встревожился, — не сказал ли чего лишнего? Вдруг он примет это на себя"?

И поэтому нарочито громко сказал в рацию:

— Стоп машина! Что ж Ваше Императорское Величество, место вполне подходящее для автомобильной прогулки.

И подметил:

"А о Сталине словно и забыли".

* * *

Если вертолёт показался императору чересчур шумным, несмотря на открывшиеся прекрасные виды, то от поездки на автомобиле он был в полном восторге. Машина-вездеход, для искушённого жителя 21 века скорее грубоватая, Николаю показалась верхом комфорта, мощи, скорости и лёгкости управления (при коробке автомате и усилители руля). Особенно когда он сам получил возможность порулить.

— Когда, когда мы сможем производить такое чудо? — Был первый вопрос, едва перевозбуждённый император ступил на борт ледокола. И не дослушав долгих объяснений, что нужно для основания производства, хотя бы чего-то подобного, неожиданно вспомнил:

— А знаете, где я ещё не был на вашем судне? Я не осмотрел лазарет…, - стрельнув взглядом на капитана, Николай попытался изобразить бесстрастие, но голос приобрёл скорей вкрадчивые нотки, — не просветите, Андрей Анатольевич….

"Ого, — подумал Черто #769;в, — уже Андрей Анатольевич"!

— … а Наталья Владимировна свободна м-м-м… так сказать, сердцем?

"О-о-о, — протянул мысленно капитан, — вот оно чё его в медблок потянуло"! Погарцевал немного на коне и сразу себя джигитом почувствовал. Баб-с, точнее Наташу нашу ему подавай!

Вот тебе и верный семьянин, вот тебе и "любимая Аликс". Ну-ну. Николаша-то ещё тот кобелёк"!

В слух же:

— Ох, вы и вопросики задаёте Ваше Величество. Откуда ж мне знать, что у кого на сердце.

— Да? А как вообще хрупким дамам на корабле, в дальнем походе, в мужском коллективе?

— В наше время женщины не так уязвимы и беспомощны, — ободряюще улыбнулся Черто #769;в. И добавил, — равно до того момента пока сами не захотят этого. Что касается Натальи Владимировны, то барышня она порядочная и ничего лишнего себе не позволяет.

— Так что ж! — Самоуверился император, — когда у вас тут время ужина?

Всенепременно пригласить к столу ваших дам-с.

"Эк, его понесло"! — Незаметно ухмылялся Черто #769;в, отдавая нужные распоряжения.

Конечно, посещение лазарета было поводом лично пригласить "многоуважаемую Наталью Владимировну".

Медблок осмотрели бегло, и единственный комментарий случился по возращении, когда блуждающая улыбка монарха сменилась на некоторое время озабоченным раздумьем.

Андрей Анатольевич уже и не удивился, когда Романов снова обратился к проблемам империи. И понял, что спровоцировало его вопрос — их главный судовой врач Кацков (а за глаза, да и в глаза и без обид Кац), был человеком, если не яркой, то нескрываемой семитской наружности.

— Почему среди большинства революционеров так много нерусских? — Спросил царь, приостановившись, — я понимаю ещё бунтовщики поляки. Но иудеи….

— Обиженный народ. Черта осёдлости. Вот так они и реализовывались.

— Так что же, пустить их в центральные губернии? Или они желают отдельную свою, — в голосе самодержца явно прорезалось презрение, а затем и сарказм, — в Сибири.

— У нас есть такой анекдот… не анекдот….

— Ваши анекдоты немного непонятны…, но давайте уж….