Эпопея «Нормандии – Неман»

Генерал Худяков от души поздравил Тюлана с пятью победами за неделю, но не преминул напомнить ему о своих рекомендациях умерить пыл и действовать благоразумно. Три погибших пилота в личном составе эскадрильи, насчитывающем всего четырнадцать человек, – это недопустимо много. А русские не хотели терять «Нормандию», и не только из сугубо военных соображений. Как я уже говорил, мы были символом, необходимым советской пропаганде, нас снимали на кинопленку и фотографировали все три года на фронте чаще, чем какое-либо другое боевое подразделение.

Скорбным вечером 13 апреля 1943 года «Нормандия» впервые совершает ритуал, который, к сожалению, повторится еще не раз до конца войны: мы устраиваем «распродажу». И в дальнейшем, если кто-то будет сбит или пропадет без вести, через несколько дней после этого мы станем делить его личные вещи, не имеющие ценности для родственников, – сигареты, одеколон, игральные карты, бритву, рубашки, носки… Есть столько вещей, безмерно облегчающих повседневную жизнь в стране, где не хватает всего на свете. Возможно, это кажется дикостью, но война есть война. А если «распроданный» пилот вдруг возвращается спустя многие дни, а порой и недели – такое у нас не раз случится, – он отбирает свои пожитки, не слишком-то возмущаясь, поскольку страшно рад снова увидеть соратников…

22 Захаров, наш старший брат

На следующий день после гибели Бизьена, Дервиля и Познанского эскадрилья покидает авиабазу у Полотняного Завода и направляется в Мосальск, находящийся всего в сорока километрах от немецких позиций. Это первая из трех десятков передислокаций «Нормандии» на русском фронте.

Здесь, помимо изб, реквизированных военными по обеим сторонам обрывистой и очень живописной лощины, нам достаются землянки. Раньше мы таких жилищ не видели: они наполовину вырыты в земле, сверху обложены бревнами, заросшими мхом, а внутри стоит большая печь, и в ней днем и ночью горит огонь, который согревает воздух, но все же не способен побороть всепроникающую сырость.

«Да уж, это вам не «Риц», – говорю я товарищам. – Условия не назовешь комфортабельными, зато у нас есть крыша над головой. Не забывайте – тут рядышком линия фронта. А я, к примеру, терпеть не могу, когда на меня сверху сыплется шрапнель, стоит только ночью задремать».

В Мосальск мы прибыли в качестве подкрепления для 303-й авиационной дивизии. Это элитное авиаподразделение состоит из четырех полков, в числе которых знаменитый 18-й истребительный. Его командир, полковник Анатолий Голубов, – один из величайших асов советской военной авиации, у него на счету 144 сбитых вражеских самолета и 506 воздушных боев. Благодаря его достижениям 18-й истребительный авиаполк недавно удостоился завидного звания «гвардейский».

«Это почетное звание присваивается воинским частям за героизм и боевые заслуги. Оно дает определенные привилегии, например повышенное жалованье, но при том военнослужащие гвардейских подразделений имеют меньше отпусков и увольнительных», – пояснил нам Михаил Шик, один из переводчиков «Нормандии».

Обладая этим знанием, мы еще радушнее приветствуем навестивших нас летчиков из доблестного авиаполка. Они прилетели с соседнего аэродрома на борту своих «лавочкиных». Истребители Л а-5 выглядят куда внушительнее наших «яков» из дерева и полотна. С течением времени Пинчук, Гаселин и Сибирин станут для летчиков «Нормандии» больше чем боевыми товарищами. Они превратятся для нас в братьев по оружию и настоящих друзей.

В Мосальске мы впервые становимся очевидцами удивительного зрелища: советская штурмовая конница идет в наступление вслед за танками, которые прокладывают для нее дорогу. К седлам кавалеристов приторочены винтовки с оптическими прицелами или знаменитые автоматы с магазинами в форме коробки из-под камамбера. Офицеры скачут на лошадях поразительной красоты, у простых солдат боевые кони попроще, не такие породистые.

В начале мая русская весна являет себя во всем своем великолепии и с таким внезапным неистовством, какого нам еще не доводилось наблюдать. После морозной зимы и нескончаемой оттепели так здорово снова увидеть траву, цветы и услышать птичий щебет в листве деревьев. Даже трудно поверить в такое чудо, если до этого день за днем шлепаешь по грязи и кажется, что она не иссякнет.

Именно в это время мы получаем приказ атаковать авиабазы люфтваффе в рамках подготовки большого наступления. Мы выполняем то, что англичане называют strafing (пулеметные обстрелы с воздуха наземных целей). Наши мишени – самолеты, ангары, грузовики и цистерны. В первый день все проходит отлично благодаря эффекту внезапности, но на второй немецкая зенитная артиллерия уже готова дать нам отпор и делает это с такой яростью, что многие истребители возвращаются на базу изрешеченные осколками, а на месте атаки мы видим, как падают носом в землю охваченные огнем штурмовики – самолеты, покрытые броней, как танки.