Эпопея советско-финской Зимней войны 1939— 1940 годов. Сухопутные, воздушные и морские операции

Уже в 7 утра JR-13 получила разрешение – если ее линия фронта окажется слишком хрупкой – отступить от реки Маяйоки на временные позиции, к югу от дороги из Лейпясуо в район Раямяки. Другие части, окружавшие советский наступательный клин, получили аналогичные указания. Хотя батальоны, действующие на правом фланге подразделения капитана Лааксо, через час начали отход, сам он, посчитав реку лучшим местом для обороны, решил продержать свой третий батальон там как можно дольше. В сумерках солдаты Лааксо почти целиком уничтожили атакующую советскую роту. Около 20:30 батальон слева также отступил, оставив 3-й батальон под угрозой удара противника с обоих флангов. Было уже около полуночи, когда отважные бойцы капитана Лааксо отступили к дороге на Лейпясуо⁶⁴.

События на фронте вынудили финнов эвакуировать войска из района вокруг деревни Сумма, поскольку им теперь грозила неминуемая опасность обхода с востока. Грозная оборона, включавшая 16 бетонных бункеров, продержалась 70 дней под почти непрерывными ударами Красной армии. В ночь с 14 на 15 февраля полк JR-15 оставил этот район противнику, который не преминул тут же заявить об успехе по Московскому радио⁶⁵. Последующие опровержения финской стороны спровоцировали споры внутри советской военной верхушки. Командиры Мерецков и Воронов получили выговоры от своих начальников в Москве, хотя, по словам того же Воронова, «в донесениях 7-й армии ничего не говорилось о захвате этого проклятого укрепрайона» (в ошибочном донесении он обвинил кого-то из штаба Тимошенко)⁶⁶. 15 февраля Воронов стал свидетелем массированного удара артиллерии, танков и двух пехотных дивизий, который привел к «захвату» укрепленного района Сумма, только что оставленного финнами. Самое смешное, что в Москве никто долго не мог поверить, что Сумма наконец-то пала. Когда Воронов вернулся на командный пункт 7-й армии, Мерецков попытался по телефону убедить наркома обороны Ворошилова в том, что это действительно так. Воронову пришлось трижды повторить, что он лично видел захваченный у финнов злополучный район, прежде чем Ворошилов наконец поверил. Несомненно, такой скептицизм отчасти стал следствием нескрываемого уважения к защитникам Суммы. Но, возможно, его также можно объяснить и тем, что, если бы Россия и Финляндия мысленно поменялись местами, Сталин потребовал бы, чтобы защитники стояли насмерть, о чем свидетельствует его непродуманный отказ разрешить своевременный отвод войск из Киева в сентябре 1941 года⁶⁷.

Более серьезные потери ожидали финнов под Ляхде, где советская 7-я армия наконец решила развить успех 123-й дивизии, после того как в течение двух дней топталась на месте в миле южнее этого уязвимого дорожного стыка. Между ними и дорожной развилкой находились лишь остатки финского полка JR-14, две роты истребителей танков (без противотанковых орудий) и одна из рот батальона шюцкора из Виипури. В холодную погоду изможденные и замерзшие финские солдаты зарывались в снег: это была их единственная защита на открытом кряже Кямяря. Во второй половине дня свежие танковые и пехотные силы подвижной группы полковника Баранова двинулись на прорыв хрупкой финской обороны, чтобы овладеть Ляхде. Финны понесли тяжелые потери, особенно много погибло парней из Виипури, а к вечеру оставшиеся в живых уже ничего не чувствовали от холода и измождения⁶⁸.

Перед армией Мерецкова вновь, по сути, лежала открытая дорога. Единственным финским подразделением между Ляхде и следующей целью Баранова – железнодорожным узлом на станции Кямяря – был батальон полка JR-62, недавно прибывший из состава III корпуса. Невероятно, но относительно непобедимый советский наступательный клин вновь замер на месте, наткнувшись на столь незначительное сопротивление примерно в миле севернее Ляхде. Русские даже не попытались окружить финнов с флангов, развернувшись веером вдоль дороги с востока на запад у Ляхде⁶⁹.

В 15:50, примерно через час после того, как группа Баранова прорвалась к финским позициям южнее Ляхде, маршал Маннергейм разрешил генералу Эстерману отвести весь II корпус на промежуточную линию обороны в соответствии с состоявшимся накануне совещанием. Командующий армией Карельского перешейка немедленно передал с тревогой ожидаемое решение генералу Эхквисту, который отдал подробные приказы о начале общего отхода на следующий день. Вместо панического разгрома, который мог бы произойти, если бы Красная армия воспользовалась прорывом линии снабжения на дороге Ляхде 13 февраля, финны теперь смогли осуществить запланированный и в целом упорядоченный отвод войск⁷⁰.

15 февраля обе армии Тимошенко добились и других успехов – в частности, в районе Пуннус-йоки⁷¹, – но из-за решения самих финнов отступить они имели лишь мимолетное значение.