Эра дракона

Трупы пассажиров самолета изучались также советской комиссией, которая пришла к выводу о том, что в числе погибших был Линь Бяо и его супруга. «Вез ли с собой какие-то важные документы Линь Бяо? Почему потерпел аварию его самолет, не был ли он все-таки сбит советской ракетой? Почему советское правительство объявило об инциденте только через 17 дней, а представители Китая были допущены к месту аварии много позже?»[454]

Официальному Пекину нужно было хоть как-то объяснить: что же произошло? Почему исчез самый верный соратник Мао? Этот вопрос вслух задавали за рубежом и безмолвно в самом Китае.

Как всегда китайские власти сначала долго молчали. Но открыть рот все же пришлось. «В Пекине сфабрикована версия сентябрьских событий 1971 года, подхваченная буржуазной печатью. Линь Бяо, согласно этой версии, был обвинен в «десяти преступлениях», в том числе в «подготовке государственного переворота против председателя Мао Цзэдуна», в попытках «убить председателя Мао» и. т. д. Линь Бяо обвинили также в «предательстве» и «попытке побега за границу»[455].

««Дело Линь Бяо» привело к новой чистке. После сентября 1971 года из 21 человека, избранного в Политбюро IX съездом КПК, в работе участвует менее половины, а из пяти членов Постоянного комитета Политбюро осталось только двое — Мао Цзэдун и Чжоу Эньлай»[456].

«Согласно источникам, по крайней мере, 38 высокопоставленных государственных деятелей были замешаны в неудавшейся попытке переворота, в том числе 5 членов Политбюро ЦК КПК. Среди них — Е Цюнь, жена Линь Бяо, являющаяся членом политбюро, Хуан Юншэн — начальник генерального штаба и член политбюро, 4 заместителя начальника генерального штаба…»[457].

Если на внутриполитическом фронте произошли серьезные перемены, то на внешней политике это отразилось сравнительно мало. «В Китае изо дня в день велась широкая антисоветская пропаганда, которой неизменно отводилась едва ли не главное место во всех политических компаниях, проводимых лидерами Китая»[458].

Китаелюбы высказывались следующим образом: «Советско-китайская конфронтация была противоестественна; это был период «умственного затмения» в их истории; она нанесла огромный вред обеим странам»[459].

На самом деле все гораздо сложнее.

2.11. Китай заигрывает с Западом

Китайская политика времен Мао была переменчива, как женские вкусы. «…На рубеже 50—60-х годов Пекин пытался вовлечь Советский Союз в конфликт с США, а на рубеже 70—80-х годов стремился мобилизовать против СССР Запад, добиваясь в обоих случаях относительного повышения роли Китая в мире»[460].

Началось все с вражды. Длительной американо-китайской вражды. Антиамериканская риторика китайских коммунистов породила в США уверенность в стабильности такой вражды. «Политика США… не в последнюю очередь исходила из того же заблуждения — из иллюзии абсолютного единства стран социализма в 50-е годы, из пренебрежения фактом самостоятельности КПК и политики Китая»[461].

Как мы говорили, расхождения между советскими коммунистами и китайскими коммунистами существовали с самого начала возникновения компартии Китая. Китайские коммунисты были в массе своей китаецентристами, рассматривая весь мир сквозь призму интересов Поднебесной. Советский интернационализм им был нужен для того, чтобы поддержать китайский национализм. Рано или поздно Китай должен был начать отход от Советского Союза.

Постепенно американцы стали понимать, что к чему. «В марте 1962 года Госдепартамент США разослал членам НАТО документ о советско-китайских разногласиях, в котором указывалось: «Китайцы истолковывают интересы движения (коммунистического. — Авт.) в целом таким образом, чтобы это было выгодно Китаю… Для китайцев военный союз с СССР имеет смысл лишь в том случае, если он поможет им в достижении национальных целей… Стечением времени китайцы не станут более склонны, чем теперь, ставить интересы единства выше собственных интересов»[462].

Что же, оценка достаточно правильная. Реалистичная. «…Антисоветизм был стержнем государственной политики КНР с 1960-х и вплоть до начала 1980-х годов»[463]. Первоначально он базировался на внутренних потребностях маоизма. Но потом стал подпитываться ответной негативной реакцией советских руководителей. У Кремля просто не было иного выхода, как готовиться если не к войне, то к обороне.