Эра дракона

«Наибольшей остроты советско-китайский конфликт достиг в столкновении на границе двух стран длиной в несколько тысяч километров, — писал бывший председатель КГБ СССР Владимир Семичастный. Он пояснил: — Она тянулась по очень сложной местности, и, к сожалению, ее демаркация не была доведена до конца. И вот в тот момент, когда для подчеркивания различий между собой обе стороны выискивали любой предлог, и произошел взрыв взаимной неприязни на далеко не четко определенной линии взаимного соприкосновения»[429].

«В конце июня 1960 г…китайские власти организовали инцидент на западном участке границы, в районе к северу от перевала Буз-Айгыр»[430].

Дальше хуже. «Весной 1962 г. многие из проживающих в Синьцзяне советских граждан и выходцев из России, в основном казахов и уйгуров, перешли в СССР, так как не могли больше терпеть тяжелых условий жизни и национальной дискриминации со стороны китайских властей»[431].

«В течение нескольких месяцев Синьцзян покинуло более 46 тыс. жителей»[432].

Китайские власти, похоже, сами провоцировали массовый исход этой части своего населения, не занимаясь надлежащим оформлением документов. В то же время перед советскими властями они ставили вопрос о пресечении незаконного перехода границы.

Советская сторона на репатриацию беженцев не пошла, что вызвало резкую критику со стороны официального Китая.

Но наиболее сложные проблемы возникли на дальневосточной границе. «С 1964 по 1968 г. только на участке Тихоокеанского пограничного округа китайцы организовали более 6 тыс. провокаций с участием около 26 тыс. человек»[433].

А весной 1969 года начались настоящие пограничные сражения на дальневосточной части советско-китайской границе. Затем — в Средней Азии. С той и с другой стороны привлекались армейские части.

Один из очевидцев вспоминал, что, прилетев в район боев с высокой военной комиссией из Москвы, они ужаснулись увиденному. Тела наших воинов были изуродованы[434]. «Ефрейтор Акулов попал в плен, позже его обезображенное тело было сброшено с китайского вертолета на советскую территорию»[435].

Обе стороны ожесточались. По некоторым данным, на китайский берег прибыл министр обороны КНР Линь Бяо, который выстроил на берегу целую шеренгу солдат и приказал расстрелять их прилюдно, как «изменников и трусливое стадо»[436].

Несмотря на наличие некоторых неясностей в демаркации границы, основной причиной пограничных конфликтов являлась, похоже, позиция группы китайских руководителей, которые провоцировали конфликты на границе. Под крики о внешнем враге забываются внутренние проблемы и достигаются личные цели.

«Практические территориальные споры — о линии прохождения границы по Амуру и Уссури — легко разрешимы, — писал бывший начальник аналитического управления КГБ СССР Николай Леонов и пояснил: — Нам было ясно, что муссирование утверждения о якобы огромных территориальных претензиях Китая к Советскому Союзу является попыткой определенных кругов в Китае использовать напряженность в советско-китайских отношениях в своих внутриполитических целях»[437].

Но реальной войны никто не хотел. «Видимо, обе стороны осознали опасность пограничных конфликтов, и 11 сентября 1969 г. в Пекине начались переговоры между Алексеем Косыгиным и Чжоу Эньлаем. С тех пор крупномасштабных вооруженных конфликтов на советско-китайской границе не было»[438].

Конфликтов не было. Но и взаимопонимания тоже не было. «С осени 1969 года в Китае развернулась кампания «подготовки к войне», подстегиваемая провокационными предостережениями об опасности нападения на КНР со стороны Советского Союза. Подготовка к войне была объявлена «коренной целью экономического строительства в Китае». Началось перемещение промышленных объектов в глубинные районы страны, создавались запасы продовольствия, медикаментов и т. п. На случай «осадного положения» население городов и сельских районов в принудительном порядке мобилизовывалось на строительство оборонительных сооружений, бомбоубежищ и укрытий. Постоянно устраивались учебные воздушные тревоги, во время которых имитировалось нападение на Китай вражеской авиации»[439].