Эра Дракулы

– Считайте, что получили заключение другого врача, – сказала Женевьева.

Оставив Флоренс и миссис Йовил внизу, она вместе с Борегаром последовала за миссис Чёрчвард наверх. Когда мать Пенелопы открыла дверь комнаты, где лежала больная, ужасный запах проник наружу. В воздухе стоял смрад истлевших, давно позабытых вещей. Окна закрывали плотные портьеры, и только единственный язычок газового светильника отбрасывал бледный полукруг на постель.

Доктор Равна с закатанными рукавами склонился над пациенткой, зажав щипцами извивающуюся черную тварь, прицепившуюся к груди девушки. Он спустил простыни вниз и раскрыл ее ночную рубашку. Полдюжины черных завитков висели на груди и животе несчастной.

– Пиявки! – воскликнула Женевьева.

Борегар сглотнул тошноту.

– Вы, проклятый глупец! – Вампирша оттолкнула специалиста и положила руку на лоб Пенелопы.

Кожа пациентки имела желтоватый оттенок и блестела. Вокруг глаз сгустились красные пятна, а обнаженное тело усеивали воспаленные отметины.

– Нечистую кровь надо вытянуть, – объяснил доктор Равна. – Она испила из ядовитого колодца.

Женевьева стянула перчатки, оторвала пиявку от груди Пенелопы и бросила ее в таз. Работая методично и не показывая даже признака отвращения, она оторвала всех червей от тела. Там, где присосались их рты, выступила кровь. Доктор Равна начал протестовать, но Женевьева взглядом заставила его замолчать. Когда работа закончилась, она подняла простыни и подоткнула их под шею Пенелопы.

– Дуракам вроде вас следует за многое ответить, – сказала Дьёдонне доктору.

– У меня наилучшие рекомендации, юная леди.

– Я не юная.

Пенелопа пришла в сознание, но не могла говорить. Ее глаза метались, и она схватила Женевьеву за руку. Даже не обращая внимания на заметные симптомы болезни, любой мог сказать, что девушка стала другой. Ее лицо слегка изменилось, линия волос сдвинулась. Она выглядела как Памела.

– Надеюсь, ваши пиявки не полностью уничтожили разум Пенелопы, – сказала Женевьева доктору Равне. – Она и так больна, а вы еще больше ее ослабили.

– Можно ли что-нибудь сделать? – спросила миссис Чёрчвард.

– Ей нужна кровь, – объяснила Дьёдонне. – Если она выпила отравленную, то ей нужна хорошая для противоядия. Опустошение вен не просто бесполезно. Без крови мозг начинает голодать. Возможно, он уже безвозвратно поврежден.

Чарльз расстегнул манжету рукава.

– Нет, – Женевьева отмахнулась от невысказанного предложения. – Твоя кровь не пойдет.

На этом она стояла твердо. Борегар засомневался, из чисто ли медицинских причин исходит Женевьева.

– Ей нужна ее собственная кровь или что-то похожее. То, что говорит Моро, правда. Существуют различные виды крови. Вампирам это известно уже много веков.

– Ее собственная кровь? – переспросила миссис Чёрчвард. – Я не понимаю.

– Или нечто близкое, кровь родственника. Миссис Чёрчвард, не станете ли вы…

Та не смогла скрыть своего отвращения.

– Вы однажды вырастили ее, выходили, – объяснила Женевьева. – Теперь вы должны сделать это снова.

Мать Пенелопы оцепенела от ужаса. Она поднесла руки к лицу, скрестив запястья над горлом.

– Если бы лорд Годалминг действительно был джентльменом, ничего этого не произошло бы, – сказала Женевьева Борегару.

Пациентка зашипела, обнажив клыки. Она громко всосала воздух, высунула язык, пытаясь поймать какую-нибудь пищу.

– Ваша дочь будет жить, – сказала Женевьева мисс Чёрчвард. – Но все, что делает ее собой, может смыть прочь, и вы останетесь с пустым листом, существом с аппетитом, но с полным отсутствием разума.

– Она выглядит как Памела, – произнес Борегар.

Женевьева встревожилась еще больше:

– Черт побери, плохо. Она уходит, усыхает, изменяет форму, теряет себя.

Пенелопа захныкала, и Чарльз попытался сдержать слезы. Запах, удушающий жар комнаты, испуганный доктор, пациентка в агонии. Все это было слишком знакомо.

Миссис Чёрчвард подошла к кровати. Женевьева взяла ее за руку. Она свела мать и дочь вместе, а сама скользнула в сторону. Пенелопа подняла руки и обняла женщину. Та открыла шею, дрожа от отвращения. Пациентка села на кровати и присосалась к ней ртом.

От потрясения миссис Чёрчвард застыла. Красная струйка сбежала по подбородку Пенелопы на ночную рубашку. Женевьева села на кровать и принялась гладить больную по волосам, приговаривая и ободряя.

– Осторожно, – говорила она, – не надо слишком много.

Доктор Равна вышел, бросив своих пиявок. Борегар казался сам себе непрошеным гостем, но остался. Выражение лица миссис Чёрчвард смягчилось, и какая-то мечтательность появилась в глазах. Чарльз понимал, как она себя сейчас чувствует. Он крепко обхватил запястье, царапая жесткой тканью манжеты следы от укуса. Женевьева оторвала Пенелопу от материнской шеи и уложила на подушки. Губы пациентки заалели, лицо зарделось. Она казалась полнее, больше похожей на прежнюю себя.

– Чарльз, – резко произнесла Дьёдонне. – Проснись.

Миссис Чёрчвард балансировала на грани обморока. Борегар поймал ее и помог сесть в кресло.

– Я никогда… не думала… – сказала она. – Бедная, бедная Пенни.

Чарльзу стало ясно, что сейчас мать понимает дочь гораздо лучше.