Эра Меркурия. Евреи в современном мире

Реакцией партии на проблему перерождения советской интеллигенции было возвращение к политике массового выдвижения рабочих. Но, поскольку эта политика не сопровождалась массовым уничтожением служащих, она лишь усугубила недовольство укоренившейся интеллектуальной элиты, ничем не поколебав ее положение (хорошо защищенное образованием и круговой порукой). Результатом была растущая социальная пропасть между партийными идеологами, которых продолжали вербовать из числа провинциальных выдвиженцев рабоче-крестьянского происхождения, и наследственными изобретателями, учеными и инженерами, считавшими себя хранителями профессиональной компетенции и подлинной культуры. Партия продолжала настаивать на сохранении официальной риторики и политической монополии, но партийные аппаратчики безмолвно признавали превосходство специалистов — в той мере, в какой растили своих собственных детей специалистами, а не аппаратчиками. Советская власть кончилась так же, как началась: «двоевластием». В 1917 году противостояние между Временным правительством, у которого была формальная власть, но не было силы, и Петроградским советом, у которого была сила, но не было формальной власти, завершилось победой большевиков, которые владели Знанием и Истиной. В 1980-е годы противостояние между партийным аппаратом, у которого была сила и формальная власть, и интеллигенцией, владевшей Знанием и Истиной, завершилось окончательным поражением большевиков, разоблаченных как служители Лжи. Партия, в отличие от интеллигенции, оказалась не способной к самовоспроизводству. Советский Союз оказался режимом одного поколения — или, вернее, благодаря Сталину, — режимом полутора поколений. Революционеры погибли в расцвете лет, их наследники выдвинулись после Большого террора, достигли зрелости во время Второй мировой войны, пережили умеренный кризис среднего возраста при Хрущеве (который попытался заставить всех советских людей воскресить его молодость времен первой пятилетки), одряхлели вместе с Брежневым и испустили дух одновременно с К. У. Черненко, скончавшимся в 1985 году от эмфиземы легких.

Маршал Неделин не дожил до унижений дряхлости: он погиб в 1960 году, в возрасте 58 лет, во время очередных ракетных испытаний. Академик Сахаров, который был почти на двадцать лет моложе, стал святым покровителем интеллигентов-западников и депутатом последнего советского парламента. Он умер в 1989 году, за несколько дней до завершения им проекта новой советской конституции и меньше чем за два года до развала Советского Союза. В 1963 году дочь Сталина Светлана Аллилуева писала о поколении Сахарова (людях, родившихся в начале 1920-х годов): «Это и есть самый цвет современности. Это наши будущие декабристы, — они еще научат нас всех, как надо жить. Они еще скажут свое слово, — я уверена в этом».

Она была права: невинные воспитанники сталинского «счастливого детства», гордые ветераны Великой Отечественной войны, грустные барды хрущевской «оттепели» и старшие экономисты горбачевской перестройки, они превратили новых советских «специалистов» (профессионалов пролетарского происхождения) в старую русскую интеллигенцию (жертвенных жрецов Истины и Знания). Они и в самом деле были декабристами советского периода, и они сказали свое слово, «разбудив» большевиков и меньшевиков пришедшей им на смену «новой России». И очень многие из них были евреями.

Евреи были чрезвычайно многочисленны среди советских изобретателей, ученых и инженеров — особенно наверху, среди наследственных членов культурной элиты, которых особенно возмущала политическая монополия партии и культурная провинциальность партийных чиновников. Но были у них и другие, особые причины для возмущения. Интеллигенты («иностранцы дома») — чужаки по определению. Интеллигенты-евреи позднего советского периода были чужаками вдвойне, потому что этнизированное государство относилось к ним с подозрением из-за их «крови», а они относились с подозрением к этнизированному государству — по той же самой причине.

Недоверие было взаимным, но отношения не были симметричными. В попытке добиться пропорционального представительства национальностей вообще и оттеснения евреев в частности, послесталинское государство продолжало, в умеренной форме, политику ограничения доступа евреев в элитные учебные заведения и к престижным профессиям. Как писал в 1970 году советский социолог В. П. Мишин, «если ряд народов в развитии высшего образования и в подготовке научных кадров еще значительно отстает от среднего общесоюзного уровня (украинцы, белорусы, молдаване, татары, узбеки, азербайджанцы и др.), то некоторые народы (армяне, грузины, евреи) ушли далеко вперед от этого среднего по стране уровня... Поэтому задача сознательного управления развитием национальных отношений заключается на только в выравнивании, но и в поддержании равного уровня развития между народами СССР».