Эра Огня 4: Костёр в ночи

— Мне, например, ничто не очевидно. Меня посадили по ложному обвинению и продолжают лгать. Разве на меня поступали жалобы? Разве госпожа Боргента имеет претензии?

Я скрипнул зубами. Этот подонок, может, не знал, но чувствовал, что никаких официальных претензий мы ему не предъявим. И глумился.

— А что скажете насчёт сундука? — спросил Асзар. — Большой сундук, изнутри перепачканный лягушачьей слизью.

— Гадость, наверное, — скривился Гетаинир. — Я бы выбросил.

— Но, видимо, не успели. Сундук стоял в вашей комнате. Там вы держали одурманенную лягушку. Скольких детей вы убили, чтобы её поймать? Наверное, страшно было проделывать всё это в часы тумана?

— Ну и фантазия у вас, господин Асзар! — восхитился Гетаинир. — Книги писать не пытались? Дело-то хорошее, всё лучше чем просто так на службе штаны просиживать.

Я снова и снова повторял себе, что смотрю на убийцу, более того — детоубийцу. Но не мог почувствовать ужаса. Что-то, способное бояться злых людей, во мне безвозвратно сгорело. А ведь Гетаинир был настоящим злодеем, судя по всему. Куда более опасным и жестоким, чем тот же Герлим, или убивший его Мелаирим.

— Он не признается, — повернулся ко мне Асзар.

Он смотрел внимательно и будто чего-то ждал. Я всем существом чувствовал вереницу недомолвок, протянувшуюся между Асзаром и Гетаиниром. Я был здесь лишь зрителем.

— Вы готовы?

Я недоуменно посмотрел на Асзара. Он пояснил:

— Если я начну — я уже не остановлюсь, и вам придётся смотреть до конца. Я не имею права пытать заключённых, но если получу признание, то обвинить меня будет не в чем, показания преступника никто не примет в расчёт. Такие вот интересные лазейки бывают в законах.

Асзар предлагал куда больше, чем говорил. Да, он был гордый, высокомерный и где-то даже смешной, но в том, что внутри этого человека есть стальной стержень, я уже убедился. И теперь Асзар решил мне помочь. Нам помочь. Он мог бы вызвать понятым мага из деревни, но тогда всё закончилось бы крупномасштабным расследованием, в Дирн прибыли бы официальные лица, и нас, всех троих — Натсэ, Авеллу и меня — обязательно бы допросили. И обязательно опознали...

Другим вариантом было отпустить Гетаинира. Выпустить на волю убийцу и афериста. Человека, который чуть не прибил мою жену из-за денег.

Я сделал глубокий вдох, выдох — как учила меня Авелла — и кивнул.

— Ваше присутствие необходимо, — на всякий случай пояснил Асзар. — Признание не зачтётся, если его услышу и приму я один. Поэтому не вздумайте убегать.

Речь, по-видимому, шла о какой-то неизвестной пока мне функции коллективного магического сознания.

— А моё имя...

— ...имело бы значение, если бы мы предъявляли обвинение. Тогда было бы разбирательство. Если он признается, разбирательства не будет. Это просто ритуал, сэр Ямос. Подумайте, достаточно ли вы хотите правосудия для этого человека. Или нам лучше открыть клетку и выпустить его.

Я вспомнил мёртвого инспектора.

Вспомнил скелеты детей в овраге.

Вспомнил убитого горем старика в респектабельной забегаловке Дирна.

Вспомнил, как сидела, бессмысленно мотая головой, Авелла, которую избил Гетаинир.

— Хорошо, я готов.

Я думал, что готов. Но когда Гетаинир издал истошный вопль, я содрогнулся, и меня прошиб холодный пот...

Глава 39

Происходящее на моих глазах заставило меня перенестись в не такое уж и далёкое прошлое, вспомнить, как Зован со стаей товарищей похитили меня из комнаты. Но разница всё же была. Асзар был взрослым магом и управлялся со Стихией куда как ловчее и жёстче.

Стены, пол и потолок исказились, вытянулись. Руки и ноги Гетаинира затянуло в камень. Он повис посреди помещения, похожий на руну Гебо, и заорал — похоже, Асзар заставил камень растягивать его в разные стороны. Мне показалось, что я слышу хруст костей.

— Ты кричишь? — холодно спросил Асзар. — Тебя, наверное, мучает ностальгия.

Печать на его руке погасла, и Гетаинир смог отдышаться. Он посмотрел на Асзара:

— Ты, мстительная тварь! Мы же были детьми!

— О, да, именно так, детьми, — кивнул Асзар. — Поэтому ты со своими так называемыми друзьями издевался надо мной просто так. Просто потому, что я выглядел не так, как вам бы хотелось. Но теперь мы стали взрослыми, и я причиняю тебе боль не из мести, а для того, чтобы получить признание!

— Штаны мне развяжи, — прорычал Гетаинир. — И получишь признание в смазливую рожу.

— Сэр Ямос, — повернулся ко мне Асзар, — как по-вашему, что он имеет в виду? Что я ему чрезмерно нравлюсь, или наоборот?

Я ушам не верил. Этот манерный и изысканный неогот жестоко стебался над Гетаиниром. Всё-таки аристократического в нём было не так уж много, а то, что было — было наносным, внешним. Асзар умел притворяться и играть роли так же, как, должно быть, умеют это и все маги Воздуха. Пусть печати у него не было, но гены-то не пропьёшь.

Ответа от меня Асзар не ждал. Он лишь усыпил этим отвлечением бдительность Гетаинира. Я заметил, как на тыльной стороне ладони Асзара снова зачернела печать, и Гетаинир уже просто завизжал, а у меня волосы дыбом встали.