Эра водолея (СИ)

— Знать и быть всесильным — это одно. Я, к примеру, точно знаю, что Бог тебе не помогал. Каждый раз, погружаясь снова и снова в просторы моего владения, ты надеешься, что встретишь отца или мать. Родную кровь, которая тратила бы на тебя куда больше времени, нежели твой брат-карьерист. Алекс до сих пор не может понять, что истребить преступность можно лишь одним способом — истребив человечество. Вы все так же поднимаете руки в небо, умоляя излечить, умоляя о богатстве, умоляя простить, а иногда даже требуя убить… Вы ходите в церкви, на коленях умоляя у нарисованных святых, которых, скорее всего и не существовало, о помощи. Вы, люди, изливающие души и сокровенные проблемы не близким, а незнакомым священникам, которые, когда спят в публичных домах с падшими женщинами, травят эти байки блудницам. А некоторые из этих падших женщин узнают в этих историях признания своих мужей. Вот он замкнутый круг обета молчания. Но вы до сих пор ходите, просите прощения и верите в святого творца. Мне искренне жаль вас.

— Так ты знаешь все мои ответы? — повторил вопрос Сайман.

— Даже зная правду о тебе, я не могу знать — какой ответ будет предоставлен тобой сейчас. Не существует такой силы, которая бы контролировала все на свете. Как ты это представляешь — знать, что упадет капля, где-то загорится свет, о чем подумает каждое существо именно в этот миг. Такого быть не может. Каждый творит свою судьбу, живет конкретным миром и волен делать то, что ему заблагорассудится. Но есть сила, способна уничтожить все. Такая сила действительно есть. Но это точно не Бог. Хотя как на это посмотреть. Так ты веришь в него?

— Да, — наконец, ответил Фитцжеральд. — Хотя я его не видел, но все же в него верю. Да и раз есть владыка тьмы, значит — существует и светлая сторона.

— Ахахаха, — громко засмеялся человек в черной мантии. — Если брать вашу историю человечества, то вы во многое верили. В то, что земля — плоский диск на черепахе, слонах и на огромном ките, верили в античных героев, уничтожающих, якобы существующих чудовищ. Вы до сих пор верите, что вас шесть миллиардов, верите в сказки, рассказываемые вашими правителями, верите, что одна нация сильнее другой и во многое другое. Так что же для тебя вера, странник?

— Вера — это когда знаешь, что это случится, что кто-то есть, что предначертано что-то хорошее. Но в тоже время — это страх. Страх верных действий, страх чего-то…

— То есть страх, по-твоему, это хорошо? — переставляя очередную фигуру, спросил оппонент.

— Лишенный страха — лишен души. Но нужно знать, кого бояться, а с кем вести борьбу. Поэтому хоть я и не видел Бога, но верю в него всем сердцем.

— Тебя послушать — ты, наверное, и в рай веришь? — очередная тень улыбки прошла по лицу Дьявола.

— Сколько раз я оказывался в твоих владениях, сколько историй и сколько грешников мне были знакомы… Я так и не смог за двадцать пять лет найти своего отца или мать.

— А если я прямо сейчас покажу их тебе? Да… Именно в моих владениях.

Возможно, подобная встреча в любой другой день и была бы желанной, но Сайман ответил:

— Их не может быть здесь. И если ты даже покажешь похожие на них души, то я все равно буду уверен, что это не они.

Пока Фитцжеральд думал над очередным ходом — Дьявол облокотился о спинку кресла:

— Вот это у вас и называется верой, — подытожил он. — Вам могут в глазах говорить об одном, приводить факты, неопровержимые доказательства, а вы стоите на своей позиции и вам все равно.

— Стоять на своей позиции, как ты говоришь, это тоже позиция.

— Но неверная.

— В вашем человеческом мире многое относительно. И определить точно что, правда, а что ложь иногда очень сложно.