Эрагон.Брисингр

Роран проворчал что-то и отвернулся от солдат. Он мотнул им своим подбородком, и пополз с ними по-пластунски туда, где они оставили своих лошадей. Встав, Роран вскочил на Сноуфайра.

- Ва, тише, мальчик, - прошептал он, поглаживая Сноуфайра, когда жеребец замотал головой. В тусклом свете, грива и шкура Сноуфайра мерцала серебром. Не впервые, Рорану захотелось, чтобы его конь был менее заметного оттенка, хорошего гнедого или каштанового возможно. Сняв щит с седла, где он висел, Роран продел левую руку через ремни, затем снял молот с пояса. Он сухо сглотнул, ощущая знакомое напряжение между плеч, и перехватил поудобнее свой молот. Когда все пятеро мужчин были готовы, Карн воздел палец, и его веки задрожали, полуприкрытые, а его губы зашевелились, как будто он разговаривал сам с собой. Поблизости застрекотал сверчок. Веки Карна поднялись.

- Помните, не поднимайте глаз, пока они не приспособятся к освещению, и даже тогда, не смотрите на небо. Затем он начал петь на древнем языке, непостижимые слова, дрожащие от сокрытой в них мощи.

Роран укрылся щитом и посмотрел искоса на свое седло, в то время как идеально белый свет, ослепительный как полуденное солнце, осветил окружающий пейзаж. Чистейший жар шел откуда-то с пространства над лагерем; Роран сопротивлялся искушению посмотреть, где именно.

Крикнув, он вдарил Сноуфайру по ребрам и склонился к шее коня, когда тот прыгнул вперед. С обеих сторон, Карн и другие воины сделали то же самое, размахивая своим оружием. Ветки стегали Рорана по голове и плечам, а затем Сноуфайр вырвался на свободу и полным галопом помчался к лагерю. Две другие группы всадников также неслись к лагерю, одна во главе с Мартландом, другая – с Улхартом.

Солдаты и извозчики вскричали в тревоге и закрыли свои глаза. Цепляясь за таких же ослепших людей, они рылись в поисках оружия, пытаясь собраться, чтобы отразить нападение. Роран не сделал попытки замедлить Сноуфайра. Пришпоривая жеребца еще раз, он выпрямился высоко в стременах и вцепился в него со всей силы, когда Сноуфайр перепрыгнул через небольшой просвет между двумя фургонами. Его зубы клацнули, когда они приземлились. Брызги грязи от Сноуфайра попали в один из костров, вызвав вспышку искр.

Остальная часть группы Рорана также перепрыгнула фургоны. Зная, что они займутся солдатами позади, Роран сконцентрировался на тех, что были впереди. Направив Сноуфайра на одного из мужчин, он ткнул солдата концом своего молотка и сломал ему нос, расплескав по его лицу темно-красную кровь. Роран добил его вторым ударом по голове, затем парировал удар мечом другого солдата.

Чуть поодаль кривой линии фургонов, Мартланд, Улхарт и их люди также вскочили в лагерь, оглашая свое прибытие грохотом копыт и звоном брони и оружия. Лошадь заржала и пала, когда солдат ранил ее копьем.

Роран заблокировал меч солдата во второй раз, затем ударил по руке с мечом, ломая кости и вынуждая противника опустить его оружие. Не останавливаясь, Роран ударил посередине его красной туники и, взломав ему грудину и сбив дыхание, смертельно ранил солдата. Роран покрутился в седле, осматривая лагерь в поисках следующего противника. Его мускулы вибрировали безумным волнением; все детали вокруг него были столь остры и ясны, как будто они были выгравированы на стекле. Он чувствовал себя неукротимым, неуязвимым. Само время, казалось, растянулось и замедлилось, так, что запутанная моль, которая порхала мимо него, казалось, летела сквозь мед вместо воздуха. Затем пара рук сомкнулась сзади на его плетеной кольчуге, сдернула со Сноуфайра и сбросила на твердую землю, сбив ему дыхание. Взгляд Рорана замерцал и на мгновение подернулся черным. Когда он оправился, то увидел, что первый солдат, на которого он напал, сидит у него на груди и душит его. Солдат закрыл собой источник света, созданного в небе Карном. Белый ореол окружал его голову и плечи, погружая его черты в столь глубокую тень, что Роран не мог разглядеть никаких деталей лица кроме вспышки обнаженных зубов. Солдат сжимал свои пальцы вокруг горла Рорана, в то время как последнему очень хотелось воздуха. Роран попытался нащупать свой молот, который он уронил, но тот был вне пределов досягаемости. Напрягая свою шею, чтобы не позволить солдату вынуть из него душу, он вытянул из-за пояса свой кинжал и провел его через кольчугу солдата, через его гамбезон (1), и между ребрами на его левом боку. Солдат даже не вздрогнул, и при этом его хватка не ослабела.