Эрагон. Наследие

«Нет. Лучше уж я буду вспоминать ее такой, какой она была прежде».

Сапфира была с ним согласна. Чувствуя его настроение, она полетела на юг тем же путем, каким они когда-то покидали долину Паланкар. И Эрагон смог мельком увидеть поляну, где стоял их дом, хотя видно было и не очень хорошо. Зато он мог представить себе, что и дом, и амбар по-прежнему на месте.

Над южным концом долины Сапфира поймала восходящий поток воздуха и поднялась выше горы с голой каменистой вершиной. Это была гора Утгард. На ней высилась осыпающаяся сторожевая башня, которую когда-то построили Всадники, чтобы присматривать за обезумевшим королем Паланкаром. Башня когда-то называлась Эдоксиль, но теперь носила другое название – Риствакбаен, или «Место Печали», потому что именно здесь Гальбаторикс убил Враиля.

Среди развалин башни Эрагон, Сапфира и сопровождавшие их Элдунари отдали дань памяти этому великому эльфу. Умаротх был особенно мрачен и смог лишь промолвить:

«Спасибо, что принесла меня сюда, Сапфира. Я никогда не думал, что снова увижу то место, где упал мой Всадник».

Затем Сапфира расправила крылья и, взлетев прямо с башни, устремилась прочь от долины Паланкар.

На полпути к Илирии с ними связалась Насуада, призвав на помощь одного из заклинателей, и приказала им присоединиться к большому отряду варденов, пешим ходом следовавших из столицы в Тирм.

Эрагон обрадовался, когда выяснилось, что этим отрядом командует Роран. При нем также были Джоад, Балдор, успевший полностью восстановить работоспособность вывихнутой руки после того, как эльфы ему ее вправили, и еще несколько бывших жителей Карвахолла.

Казалось странным, что некоторые жители Тирма отказались сдаться даже после того, как Эрагон освободил их от клятв, данных Гальбаториксу. Притом было очевидно, что вардены с помощью Сапфиры и Эрагона легко могут взять их город, стоит им только захотеть. Однако губернатор Тирма, лорд Ристхарт, потребовал предоставить им возможность стать независимым городом-государством – с полной свободой выбирать собственного правителя и устанавливать собственные законы.

В конце концов, после нескольких дней переговоров Насуада согласилась на его условия, но потребовала, чтобы лорд Ристхарт присягнул ей на верность, как это сделали король Оррин и другие, а также согласился подчиняться ее новым законам, касавшимся магов и заклинателей.

Из Тирма Эрагон с Сапфирой сопроводили отряд варденов по узкой полоске побережья на юг, до самой Куасты. Жителей Куасты, как и жителей Тирма, они также освободили от клятвы, данной Гальбаториксу. На этот раз губернатор города выразил полное согласие с правлением Насуады.

Затем Эрагон и Сапфира полетели далеко на север, в Нарду, и там у них все тоже получилось прекрасно. После этого они смогли вернуться в Илирию и прожили несколько недель в замке, находившемся неподалеку от дворца Насуады.

Когда время позволяло, они летали в тот отдаленный замок, где Блёдхгарм и его заклинатели охраняли Элдунари, спасенные из цитадели Гальбаторикса. Там они помогали эльфам исцелять души драконов. Надо сказать, что успехи были, но дело шло медленно. Одни Элдунари выздоравливали быстрее, а другие – и это очень тревожило Эрагона – просто переставали интересоваться жизнью или навсегда заблудились в лабиринтах собственной души. Даже самым старым и мудрым драконам вроде Валдра не удавалось вести с ними осмысленный разговор. Чтобы помешать сотням обезумевших драконов смутить разум и душу тех, кто пытался им помочь, большую часть Элдунари эльфы держали в состоянии, близком к трансу и каждый раз для переговоров выбирали лишь нескольких.

Эрагон также трудился вместе с магами Дю Врангр Гата, извлекая из цитадели спрятанные там сокровища. Большая часть работы пала именно на него, поскольку никто из других заклинателей не имел ни знаний, ни опыта в обращении со множеством заколдованных артефактов, оставшихся после Гальбаторикса. Но Эрагон не возражал. Ему даже нравилось исследовать разрушенную крепость и раскрывать ее тайны. За минувшее столетие Гальбаторикс собрал там немыслимое множество всяких чудес, некоторые из них были чрезвычайно опасны. Самым любимым предметом Эрагона стала астролябия. Прикладывая ее к глазу, можно было увидеть звезды даже при свете дня.

Существование некоторых особенно опасных артефактов он, правда, сохранил в тайне, которую доверил только Сапфире и Насуаде. Обе они сочли, что слишком рискованно распространять знания о подобных предметах.