Эрагон. Наследие

– Знаешь, когда я смотрел на тебя, ты напомнил мне разгадку к одной загадке: король гномов, сидящий на земле и делающий камень из мокрой земли. Я не уверен, правда, как должна звучать сама эта загадка, но что-то в таком роде. – И Эрагон на языке гномов произнес примерно следующее:

Крепкий и широкоплечий,
Тринадцать звезд во лбу – или семь пядей.
Живому камню подобный, он занят тем,
Что землю мертвую он в мертвый камень превращает.

Рифма, конечно, хромает, – признал Эрагон, – но не мог же я в один миг придумать рифмованную загадку. Мне кажется, такая загадка для многих людей стала бы настоящей головоломкой.

– Хм… – с недоверием буркнул Орик. – Но только не для гномов! Даже наши дети легко смогли бы ее разгадать.

«И драконы тоже», – сказала Сапфира.

– Да, наверно, ты прав, – согласился Эрагон и принялся расспрашивать Орика о том, что происходило в Тронжхайме после того, как они с Сапфирой во второй раз отправились к эльфам в лес Дю Вельденварден. У Эрагона давно уже не было возможности по душам побеседовать с Ориком, и ему очень хотелось узнать, как жилось его другу после того, как тот стал королем.

Орик, похоже, был совсем не прочь подобной беседы и стал увлеченно разъяснять Эрагону тонкости политики гномов. И чем больше он говорил, тем больше светлело его лицо, тем оживленнее становился он сам. Орик, наверное, целый час рассказывал Эрагону о том, на какие хитрости и маневры ему пришлось пойти, прежде чем кланы гномов собрали свою армию и двинулись на помощь варденам. Эти кланы всегда враждовали между собой, о чем Эрагону было прекрасно известно, и он понимал, как трудно было Орику, даже будучи королем, добиться их подчинения.

– Это все равно что пасти слишком большую стаю гусей, – сказал гном. – Они всегда норовят пойти туда, куда хочется им самим, создают невыносимый шум и готовы ущипнуть тебя за руку, как только им представится такая возможность.

Пока Орик рассказывал, Эрагон думал о том, как ему спросить о Вермунде. И еще о том, что сталось с этим вождем клана Слезы Ангуин, который замышлял убить его. Эрагон часто думал об этом, ибо всегда предпочитал знать, кто его враг и где он в данный момент находится, особенно такой опасный враг, как Вермунд.

– Он вернулся к себе домой, в деревню Фелдараст, – сказал Орик. – Там он, судя по имеющимся у меня сведениям, и живет. Пьянствует и злится из-за того, что все сложилось не так, как ему хотелось бы. Только теперь никто его не слушает. Кнурлан клана Аз Свелдн рак Ангуин горды и упрямы. И почти наверняка большая их часть осталась бы верна Вермунду вне зависимости от того, что делают или говорят представители других кланов. Однако, попытавшись убить гостя, Вермунд нанес всем кнурлан непростительное оскорбление. Кстати, далеко не все в этом клане так сильно ненавидели тебя, как Вермунд. И вряд ли они согласились бы оказаться отрезанными от общения с другими кланами, желая всего лишь защитить честь своего гримстборитха. Впрочем, теперь он и свою честь потерял. Я слышал, что многие из клана Вермунда избегают своего вождя, хотя их самих тоже почти все избегают.

– И что же, по-твоему, теперь будет с Вермундом?

– Либо он примет неизбежное и будет вынужден спуститься со своего пьедестала, либо в один прекрасный день кто-нибудь добавит ему в пищу яду или воткнет ему между лопаток кинжал. Так или иначе, для тебя он больше угрозы не представляет. Да и вождем клана Аз Свелдн рак Ангуин ему оставаться недолго.

Они продолжали беседовать, и Орик тем временем завершил первые несколько стадий подготовки своего Эротх кнурла и теперь готов был отнести шар к палатке и, поместив его на кусок ткани, оставить там на просушку. Встав и поднимая с земли ведро и палку, он сказал Эрагону:

– Я очень благодарен тебе за то, что ты меня выслушал. И тебе тоже, Сапфира. Как это ни странно, но вы единственные, если не считать Хведру, с кем я могу говорить совершенно свободно. Все остальные… – Он только пожал плечами. – Эх! Да ладно.

Эрагон тоже поднялся.

– Ты – наш друг, Орик. Король ты или нет, мы с Сапфирой всегда рады поговорить с тобой. И ты прекрасно знаешь, что мы не болтливы, так что тебе не нужно беспокоиться, расскажем ли мы кому-то еще о нашей беседе.

– Да, Эрагон, я это знаю. – И Орик вдруг подмигнул ему. – И знаю, что ты, участвуя, можно сказать, в переустройстве нашего мира, все же сумел избежать паутины интриг, которую вокруг тебя сплели.

– Меня интриги не интересуют. И потом, в данный момент есть дела поважнее, чем какие-то интриги и сплетни.

– Это хорошо, что ты так думаешь. Всадник всегда должен стоять как бы в стороне от мирской суеты, иначе в нужный момент он не сможет принять правильного решения. Я вот раньше даже злился на то, как независимо держатся Всадники, но теперь многое понял и оценил их независимость. Хотя, возможно, всего лишь по весьма эгоистическим причинам.