Эрдейский поход

Вообще-то эта торговля с несговорчивой половецкой шаманкой была Всеволоду крайне неприятна. Но...

– Ты выжила там, где другие гибнут. А я обычно верю тем, кто выживает.

– И ты не страшишься обмана обманувшей смерть?

– Нет. Ты первой заговорила о плате. И ты не солжешь мне, если мы придем к полюбовному соглашению. Приняв дар за свою помощь, ты станешь его заложником. А коли обманешь – твоя и без того невеликая сила истощится.

– Тебе многое известно, урус-хан, – подняла брови шаманка.

– У меня был хороший учитель.

– Очень хороший, – согласилась она.

– Конечно, ты можешь ничего не говорить и не брать никаких подарков. Тогда мы уйдем ни с чем. Но и я не стану препятствовать тому, кто захочет ненадолго задержаться в твоей юрте.

Всеволод еще раз взглянул на Конрада.

Старуха насупилась.

– У нас мало времени, и я больше не собираюсь терять его здесь понапрасну. Так что решай, старуха. Только быстро. Мы еще можем договориться. За слово, останавливающее ночных оборотней, я дам тебе пищу, одежду, оружие и броню. Но воинов у меня просить не смей.

– Тогда – коней, – глухо произнесла шаманка.

– Что?

– Тогда дай мне коней, урус-хан, чтобы я могла впрячь их в повозку, погрузить юрту, собрать вещи и отправиться на поиски более спокойных мест, если такие еще есть в этом несчастном мирр.

Всеволод поморщился:

– Кони нам тоже нужны. Мы спешим...

– Знаю – за Западные горы. Но, боюсь, без моего слова вы далеко не уедете. Даже если ночные демоны-волки не доберутся до твоих воинов, они растерзают твоих коней. А без коней вам не спастись от других демонов тьмы, алчущих не мяса, но крови. Подумай об этом, урус-хан. Хорошенько подумай, прежде чем умертвить вредную старуху.

Всеволод сжал кулаки:

– Сколько коней тебе потребно?

Глаза шаманки загорелись.

– Сколько пальцев на двух руках – столько.

Она растопырила перед его лицом сухие пальцы с длинными желтыми ногтями.

– Ведьма, в своем ли ты уме? Ты не сможешь удержать при себе такой табун. Ты и с пятью лошадьми не управишься.

– Я родилась и выросла в степи. Я с детства приучена обращаться с любой скотиной.

– Но не с боевыми конями. Ты колдунья, а не воин. И дряхлая старуха притом.

– Хорошо, дай не боевых. Дай мне десять загонных или вьючных коней.

– Нет, – покачал головой Всеволод. – Столько я дать не могу – даже не рассчитывай. Подарить тебе десять коней – значит, спешить десять человек или оставить весь десяток без припасов в дороге. Ты получишь двух. Впряжешь их в повозку. Этого достаточно, чтобы сняться с места и отправиться в путь. Кроме того, я оставлю при конях дорожные сумы с зерном и пищей.

– Шесть коней, – поджав губы, потребовала старая половчанка. – Дай мне шесть коней, урус-хан.

– Мне надоело торговаться с тобой, ведьма! – Он в самом деле терял терпение. – Или ты надеешься, что в этих безлюдных степях появится кто-то еще, кто предложит тебе большее?

– Четыре коня! Дай четырех!

– Два. Я уже сказал тебе.

– Три! На меньшее я не соглашусь, урус-хан.

Всеволод повернулся к выходу. Бросил на пороге:

– Уезжаем. Конрад, если хочешь, можешь остаться. Догонишь.

Говорил по-русски. Чтоб упрямая ведьма все поняла правильно. Она поняла.

– Постой, урус-хан, – донеслось сзади, из полумрака, когда Всеволод уже опускал за собой полог юрты. – Я приму твой дар.

Это были слова, которых он ждал. Всеволод вновь вступил под войлочный полог.

Сакс к тому времени уже успел обнажить сталь.

Шустрый малый...

– Конрад, подожди, – попросил Всеволод. Тевтон опустил оружие.

Старуха сидела неподвижно, уставившись на закопченные камни мертвого очага. Под сухой пергаментной кожей половчанки ходили желваки.

Всеволод опустился на землю с противоположной стороны очага.

– Я вижу, ты совсем не боишься меня, урус-хан, – сварливо и, кажется, даже обиженно сказала ведьма.

– Нет, – Всеволод не смог сдержать улыбки, – тебя – нет. Ты слишком слаба. В тебе нет той колдовской силы, которой следует опасаться. А то, что есть, не причинит вреда. Я прошу защитного слова не от тебя, старуха, – от других. От оборотней-волкодлаков.

– Не от меня... – вздохнула шаманка, – от других...

Она немного помолчала.

– Что ж, пусть будет по-твоему, урус-хан. Сними боевую перчатку и дай мне свою руку.

– Это еще зачем?

– Я должна знать, в чьи руки отдаю защитное слово.

Всеволод недоуменно пожал плечами, но все же протянул шаманке левую руку. Пальцы старой половчанки – сухие и шершавые, будто ветки сломанного мертвого дерева, тронули его длань...

Неприятное вышло прикосновение.

...Тронули и отдернулись.

– Что такое? – нахмурился Всеволод.

Она ответила не сразу.

– Ты великий... великий воин, урус-хан. Твоя рука говорит об этом. Такой руке не нужно колдовской защиты. Такая рука сама справится с любой...

– Руки не разговаривают, – сердито перебил Всеволод. – И не решают за своего хозяина. Послушай, старуха, ты скажешь наконец то, что я от тебя так долго жду?

Степная ведьма подняла на него глаза. Злые. Холодные. Насмешливые.

– Эт-ту-и пи-и пья, – тихо, нараспев произнесли бледные потрескавшиеся губы.

– Что? – не понял Всеволод.

– Эт-ту-и пи-и пья, – повторила шаманка громче.